Внутри у меня такое волнение, будто сейчас произойдёт нечто такое, что перевернёт мою жизнь. Не знаю, как описать это словами. У меня потеют ладони, я не могу усидеть на месте, мысли вертолётами кружат в голове. Внимательно слежу за мелькающими пейзажами Блу Бэй, пытаясь найти подсказки.

Едем мимо Западного побережья. Брукс сказал, что к родителям мы не вернёмся. И я, как никто другой, могу его понять.

Вот и Кенсингтон Авеню проезжаем. Сворачиваем в сторону знакомой Хоуп Стрит, где живёт Онил и семья Лероя. Сначала я думаю, что мы направляемся к подруге, но когда таксист тормозит у незнакомого дома, обезьянки, которые давно и прочно прописались в моей голове, начинают в панике бегать туда-сюда.

Так…

Рид достаёт из багажника нашу сумку и снова протягивает мне руку. Мне это дико нравится. Ну-ка погодите. Чего это он потупил взгляд. Смущается, реально? Это прям нонсенс, если честно.

— Доставай свой ключ, — прочищая горло, говорит он мне, пока я осматриваю небольшой, красивый газон перед домом.

Послушно достаю брелок и плетусь за ним следом, чересчур крепко сжав от волнения его ладонь. Поднимаемся по ступенькам и останавливаемся у белоснежной двери симпатичного на вид дома.

— Открывай давай, Смит, — не глядя на меня, отдаёт команду.

Ну хорошо…

Трясущимися пальцами вставляю ключ в замок.

— Чёрт…

Замираю, чтобы отдышаться и успокоиться. Рид тоже молчит. Похоже, нервничаю не я одна.

Спокойно, Дженнифер Смит. Какой спокойно??? Когда тут такое!

Проворачиваю ключ в замке и открываю.

— Заходи, — аккуратно подталкивает меня он.

— Ладно…

Закрывает за нами дверь. Разувается. Достаёт из тумбочки МОИ ПУШИСТЫЕ ТАПОЧКИ С КРОЛИЧЬИМИ УШАМИ.

Святые небеса… Это то, о чём я думаю?

Натягиваю их и сдержать наиглупейшую улыбку из всех возможных уже не получается. Пока Рид включает свет, а затем исчезает в коридоре, я прижимаю ледяные пальцы к шее и делаю глубокий вдох-выдох.

— Смит, ты так и будешь там стоять? — слышу я его голос.

— Нееет, иду, — сглатывая тугой комок в горле, отвечаю я.

Блею, как овца, честное слово…

Иду по коридору. Мне нравятся светлые стены и тёмный ламинат. Могу ошибаться, но учитывая, что здесь пахнет новизной и свежестью, рискну предположить, что ремонт производился не так давно.

Останавливаюсь в просторной комнате. Видимо, это гостиная. Здесь очень уютно. Большие окна, много пространства и света. Гармония цвета и текстур. Без пафоса, но стильно. Диван, кресла, мягкий бежевый ковёр, кофейный столик, большая плазма и уголок с полками. В шоке смотрю на стены.

— Рид…

Сердечко моё вот прямо сейчас сделало такой кульбит, что я им чуть не поперхнулась. Подхожу ближе. Обалдеть, о господи! В рамках на стенах наши фотки. Вот та самая, где мы все вместе: я, Рид, Роуз, Картер, Меган и Кэм. Исайя… После того памятного волейбольного матча. А вот фотографии моего прыжка. Первого прыжка. Понятия не имею, где он их достал.

— Это откуда? — спрашиваю ошарашенно, касаясь фоторамки.

Счастливая восемнадцатилетняя Дженнифер в оранжевом комбинезоне. Ногами стоит на земле, но душа всё ещё в небе. Глаза горят, на лице широкая улыбка, каштановые кудри подхватил ветер. Да, я помню то чувство восторга и трепета…

— У меня была, — произносит он, стоя за моей спиной.

Я изумлённо разглядываю остальные. Здесь даже есть фото с моего выступления на чемпионате. Я помню, что Грейс меня фотографировала. Я уже и забыла этот свой роковой образ: красное платье, яркий макияж… Вижу и совсем свежие. С моего дня рождения. Вот я с Эмили, а вот мы с Роуз, эдакие дикие пумы. А на соседней — снова небо. Довольная я, раскинувшая руки и парящая словно птица.

А ещё… в одной из рамочек я замечаю конверт. Моё письмо! Снимаю со стены деревянную рамку и аккуратно вытаскиваю содержимое.

Читаю.

И будто там оказалась.

Словно вернулась в то ужасное лето.

Чувствую, как по щекам помимо воли катятся горячие слёзы. До сих пор очень больно…

— Ты опять ревёшь, что ли? — интересуется Рид, когда я подношу ладони к лицу.

Сгребает меня в охапку, и я, ожидаемо, начинаю реветь пуще прежнего.

— Нет, ну так не пойдёт, Смит, — хохочет он. — Я сейчас начну делать неправильные выводы.

Он тащит меня к дивану, пахнущему новенькой кожей. Как маленькую усаживает к себе на колени и смеётся, прижимаясь губами к шее.

— Ущипни меня, Брукс, — тихо шепчу я, потому что не верю, что всё это происходит на самом деле.

Его дыхание щекочет кожу.

— Прекращай. Распустила нюни, — прижимая меня к себе, «ругает» он. — Нравится тебе дом?

Мне показалось, или его голос дрогнул? Переживает? Правда? Обезьянки в моей голове вовсю уже устроили парад.

— Очень нравится, — признаюсь я, ещё разок окидывая взглядом это чудесное пристанище.