Он не носил смокинг, как расслабленный джентльмен, надевающий свой вечерний костюм к светскому ужину, и не был похож на рыцаря в стальных доспехах. Рафаэль скорее носил его, как ассасин, облачающийся в свой кожаный плащ. Он был острым кинжалом в черных ножнах. Я хотела прикоснуться к нему, даже зная, что это может ранить меня.

Сердце бешено колотилось в груди. Плохая, очень плохая идея. И все же это мой единственный шанс добраться до Анапы и его кабинета, я должна раскрыть правду ради Ника и семей четырех мертвых оборотней.

Рафаэль смотрел на меня, а я просто стояла, не в силах пошевелиться. Мне следует уже что-то предпринять. Может быть, сказать что-нибудь.

Несчастная, печальная Андреа держится за свое разбитое сердце. Жалкое зрелище.

Но злая ирония все же сделала свое дело. Мир перестал кружится, и мой разум включился. Я, наконец, смогла осознать выражение лица Рафаэля. Оно выглядело пустым. Совершенно опустошенным, как будто он смотрел на что-то, что сломало его мозг.

— Рафаэль?

Он открыл рот. Но ничего не произнес.

— С тобой все в порядке?

Его губы пошевелились. Он пробормотал какие-то ругательства себе под нос.

Ха! Вот и оно! Выкуси, дорогой. Где сейчас твоя дылда-невеста?

— Что-то не так с моим платьем?

Смотри же, смотри…

Рафаэлю наконец удалось сформулировать мысль.

— Нет. Просто интересно, где ты спрятала свой пистолет.

Я указала ему на гигантский клатч.

— А-а, — протянул он. — Не заметил.

Конечно, не заметил. Ты был слишком занят, глазея на меня. Маленькая месть, но на вкус она была так сладка.

Рафаэль подвел меня к своему джипу, который плевался и ревел, изрыгая магию. Он открыл передо мной дверь. Когда я вошла внутрь, его запах заскользил по моей коже, напевая одно:

«Мой друг. Мой, мой, мой.»

Проклятье.

Я села на свое место, но вместо того, чтобы закрыть дверь, Рафаэль наклонился ко мне с выражением сильной сосредоточенности на лице, как будто он собирался сказать или сделать что-то необдуманное.

У меня перехватило дыхание. Если он сейчас поцелует меня, я ударю его прямо по лицу. И ничего не смогу с собой поделать.

Рафаэль резко отстранился и закрыл дверь.

Вот и хорошо. Так намного лучше. Правда.

Рафаэль сел в джип, захлопнул дверь, на мгновение заглушив рев водяного двигателя, и мы поехали.

Он дотянулся рукой до бокового отсека в своей двери и вытащил папку, бросив ее мне на колени. Я открыла. Внутри находился отчет о времени и месте передвижения его рабочих в ночь убийства.

— Замечательно. Благодарю.

— Не за что.

Я погрузилась в документы.

Двадцать минут спустя стало ясно, что ни у кого из людей Рафаэля не было времени вернуться на место и убить своих друзей и коллег. Тем не менее, Рафаэль оказался единственным человеком, не имевшим железного алиби. Судя по его графику, он ушел домой один, без невесты. Зная его, я ожидала, что они будут заниматься этим, как кролики, но, видимо, даже у кроликов время от времени бывают перерывы.

Я постучала по бумаге.

— Что насчет Колина? В досье Джима сказано, что он в долгах.

— У него возникли трудности, потому что его дом сгорел. Ему пришлось взять у Стаи ссуду по случаю чрезвычайной ситуации. Он много работает и знает, что, если у него когда-нибудь возникнут проблемы, он всегда может прийти ко мне.

Я откинула голову назад, но не слишком сильно, чтобы не испортить прическу о подголовник.

— Мы договорились делиться информацией, — напомнил Рафаэль.

— Мне особо не о чем пока рассказать. Весь день провела в библиотеке, пытаясь найти коллекцию произведений искусств Джамара. Определила восемь предметов, которых не было в хранилище. Некоторые из них даже с фотографиями. Ничего особенного. На месте обнаружено несколько отпечатков, которые не принадлежат никому из твоей команды, и их нет ни в одной из баз данных. Я проанализировала тонну улик, но не нашла никаких убедительных зацепок.

— Ты распутаешь это дело, — сказал он. — Если бы Джим не поручил тебе это, то я бы сам попросил тебя.

— Спасибо за доверие. Значит, получается никто не может подтвердить, что ты отправился домой?

Рафаэль пожал плечами.

— Нет. Если бы я знал, что мне понадобиться алиби, я бы позаботился о том, чтобы провести ночь не в одиночестве.

— Удивительно, что не позаботился.

Он не поддался на провокацию.

— Прошло уже сорок восемь часов, а у нас нет зацепок. — Его тон дал мне понять, что это не критика. Его люди были убиты. Наверняка, сейчас Рафаэль очень зол, раздавлен и испытывает боль.