– Ну что молчишь, свет, Александр Михайлович?!! – снова усевшись на стул, положил он на стол свою тяжелую руку.

– Давай говорить начистоту, уж коль пришел. Я тетке твоей вроде как обещал… подсобить. Но, сам понимаешь, одного моего обещания здесь мало. Еще и твое желание надо, – посмотрел он на меня. – Ведь так я понимаю?

Я скривился, не зная, что ответить ему.

– Н-да, – усмехнулся он. – Кривишься, как мальчишка! Небось думаешь: «Учить будет! Ну пусть учит, а я посмотрю, как это у него получится». Но учить тебя я не буду, Александр Михайлович. Не буду! Это напрасный труд. Правильно говорю?!! Молчишь? Значит, вижу, правильно. Я вот что хочу сказать… – снова посмотрел он на меня и, взяв папиросу, подвинул пачку мне: – Кури, наедай шею!

Улыбнувшись ему кончиками губ, я взял из протянутой пачки папиросу и нехотя закурил. Но, вдохнув едкий дым, невольно закашлялся.

– От Вашего «Казбека»,… наесть – уметь надо!

– Как видишь, научился. Смотри, какую холку наел! – провел он рукой, по своему мощному затылку. – Но сейчас я не о том. А вот о чем. Мы с тобой, Михалыч, вроде как два врага в одном окопе… Которые бомбежку пережидают – случай свел! И все понимают мозгами своими, все знают… И даже Богу одному молятся, а сказать друг другу ничего и не могут! …Нечего! На разных языках говорят потому что. Так и мы с тобой. Вроде и из одной державы, и язык нам обоим понятен, а как чужие. Вражеские мы с тобой, выходит, солдаты. Ну, что молчишь?

– А что говорить, Никол… гражданин капитан, – осекся я.

– Да брось ты! Брось, – прервал он меня – «Гражданин!» …Я вообще не пойму, какой дурак придумал такое? «Гражданин», как я понимаю, это товарищ, который живет с тобой в одной стране, так сказать, под одной крышей. Ну, а товарищ, сам понимаешь, – святое слово! Так что зови уж лучше по отчеству. А то «гражданин»! И не обижайся! Мы хотя пока и в одном блиндаже, да окопы разные. Это надо или тебе ко мне перейти, или мне к тебе, а это, судя по всему, не так просто. Видно, быстрее рак в подворотне свиснет, чем… Да ладно! Не будем воду толочь, как основная масса из твоих окопов. И не обижайся на меня за резкость. Каков есть! Начальству, например, нравится.

Я с пониманием кивнул:

– Мне нечего обижаться. Меня тоже за это «любят». Я ведь все понимаю… Тетя Паша Вас просила, а отказать ей – проблема.

– Проблема! – перебил он меня. – Проблема не в том, чтобы нам поговорить… Проблема в том, что мне делать, чтобы помочь тебе. Вот как дело-то обстоит! – серьезно посмотрел он на меня, слегка стукнув своей ладонью по столу. – В общем, давай начистоту… Чем заниматься будешь, ну кроме того, как кур тащить?

Я улыбнулся:

– Не знаю. Врать не буду. Просто не знаю… Сами понимаете.

– Понимаю, – затушив очередную папиросу в доверху набитой окурками пепельнице, внимательно посмотрел он на меня. – Я все понимаю! Читал твою «анкету»… Впечатляет! Хотя ко мне и не такие «орлы», бывало, залетали. Да… С такой анкетой трудно идти в светлое будущее! Трудно и непросто! Но хотя, при сильном желании, можно. Но все дело в том, где взять это желание. Верно?!!

– Верно, Николай Яковлевич, – посмотрел я на него. – Трудно. Если честно, почти невозможно. Знаю, что надо что-то менять, а что, и не знаю. Ума не приложу! Просто не знаю…

– Да все правильно. Когда тонешь, то и топор готов дать, а как вытащат, то и топорища жалко. А то, что не обещаешь, уже хорошо!

– А что обещать? Тетя Паша просила, вот и пришел, – снова закурил я.

– Вот и я о том же, что жизнь штука «сранная», если не сказать больше! – усмехнулся он. – Вот ведь и я обещал. Ну говорим, а что дальше делать, и не знаем. Правильно я думаю?

– Правильно. Не знаем, – серьезно посмотрел я ему в глаза.

– Эх, тетя Паша! – не удержавшись, воскликнул он. – Святая простота! «У «ЖЭК» его, Яковлевич!» – и, усмехнувшись, закурил.

– И где это Александровна кобеля с колбасой на шее видала?!! Какой там «У «ЖЭК»! Здесь только и смотри в оба, чтобы зэк снова не получился! Да по такому «послужному списку», да по характеристике… будь оно все неладно! – махнул он рукой, пройдясь по кабинету.

– В общем, давай, Михалыч, поговорим о конкретных делах, а о не фантазиях. Тебе первым делом, как мы с тобой понимаем, надо стать на учет в РОВД. Сам знаешь, что будешь состоять под надзором не день, и не два, а надзор есть надзор. Его еще никто не отменял. Единственное, в чем я тебе сейчас постараюсь помочь, это сделать так, чтобы ты отмечался у меня в участке. Я попробую поговорить с начальником РОВД и убедить его, что ты будешь Мальчишом-Кибальчишом, Александр Михайлович. Конечно, это будет нелегко, но я постараюсь. У меня с начальником определенные отношения: когда-то начинали вместе…

И, снова посмотрев на меня, скривил свои губы.

– Но и ты тогда, Александр Михайлович, постарайся не выставить меня перед начальством. Сам понимаешь… В общем, с этим как-то прояснилось… Помогу! Костьми лягу, но постараюсь! С работой, конечно, сложней будет. Но у меня и здесь есть лазейка в виде дыры в заборе. Директор механического завода – мой друг детства. А друг детства – это тот же родственник!

Я непроизвольно улыбнулся. Яковлевич мне чем-то нравился, хотя по известным причинам ментов я не переваривал. Но в нем чувствовалась порядочность человека, не способного на подлянки.