Весь день я слонялась по дому как прокажённая, не зная, чем себя занять. Заточение в четырёх стенах давило, и казалось, что мне просто не хватает воздуха.

Мне нужно было выкрасть у кого-нибудь ключи, ведь наверняка у каждой шлюхи в этом доме они имелись. Пару раз мне удавалась незаметно залезть в чью-нибудь сумку или пиджак, но ключей я так и не обнаружила. Неужели они их носят у себя в трусах? – злилась я и продолжала свои поиски.

В ванной, в единственном месте, где я могла побыть в одиночестве, я в бессмысленной надежде осмотрела всё, что попадалось под руку. Я залезала в карманы висящих на стене белых махровых халатов, я заглядывала в каждый шкафчик.

Наконец, в отчаянии прижавшись спиной к стене, я медленно скатилась по ней вниз, обхватив руками колени. Я сидела так какое-то время, ощущая полное бессилие. Я подняла голову, и в поле моего зрения оказался тот самый крем, который черноволосая проститутка Мадлен строго-настрого запретила трогать. Поднявшись с пола, я схватила баночку, открыла её и принюхалась к содержимому. На мой вкус пахло редкостной дрянью.

«Вот тебе и дорогой крем», – подумала я.

Обмакнув в банку два пальца, я зацепила щедрую долю крема и намазала им свои пятки. После чего кинула крем в мусорное ведро...

***

Следующий день начался с истерики Мадлен, которая ворвалась в спальню и своими воплями разбудила всех, кто в ней находился.

– Где мой крем, стервы?!! Куда делся мой крем?!! Он стоял в ванной!!! – кричала она.

Девчонки молчали, но почему-то покосились на меня.

– Да на фиг нужен этот крем, им можно только пятки мазать, – пробормотала я и посильнее натянула на себя одеяло.

Но Мадлен со злостью сдёрнула одеяло и швырнула его на пол.

– Ты что себе позволяешь?! – зло крикнула я, ощутив, как моментально испарилось моё сонное состояние, сменившись яростью и гневом.

– Если я узнаю, что это ты, тварь, стащила мой крем, я выдерну все твои длинные патлы!

– А для чего он мне? Это тебе нужно мазать рожу, чтобы она не так сильно обвисала! А у меня с этим все в порядке!

– Ах ты дрянь! – Мадлен опять кинулась на меня с кулаками.

Мне ничего не оставалось делать, как вновь отбиваться.

Девчонки в драку не полезли: наверное, побоялись Жекиных угроз по поводу штрафа. Применив в борьбе приёмы, которым меня научил дядька, я уложила Мадлен на лопатки, сдавив ей шею так, что она не смогла больше произнести ни слова.

В комнату вбежал Артур. Он резко оттолкнул меня от Мадлен. Я улетела к стене и больно ударилась головой.

– Штраф со всех тысяча долларов! – прорычал он.

Я засмеялась.

– Чё ржёшь, тварь? Это и тебя касается!

– А мне что, с воздуха брать эту тысячу долларов?
– усмехнулась я.

– Их вычтут из твоей будущей зарплаты, шлюха! Будешь за бесплатно ноги раздвигать!

Когда за Артуром захлопнулась дверь, все словно взбесились:

– Вот сука! Теперь все из-за тебя будем отхватывать! Ты нам теперь должна по тысяче долларов каждой, поняла?!

– Да конечно, не вопрос. И по квартире, и по машине, и по шубе норковой, – съязвила я, – к концу дня составьте список своих пожеланий, а лучше отправьте их сразу Деду Морозу. От него будет больше толку. А я пошла в душ.

Холодная вода подействовала отрезвляюще. Мне нужно было прийти в себя. Закончив водные процедуры, я оделась и вышла на кухню. За деревянным столом уже сидел Жека и пил кофе.

– Как спалось? – спросил он.

– Не очень.

– Оно и понятно. Вот тебе крем от синяков, – Жека достал один тюбик, – а вот от царапин и ран. Надеюсь, за пару дней твои боевые ранения пройдут.

– И меня опять ждёт просмотр? – догадалась я.

– Ну а как ты думала… Настя, тебе надо смириться, так будет лучше и для тебя, и для других…

– Для других, может быть, и лучше. Но не для меня!

Я взяла кремы и закинула их в мусорку.

– Настя, моё терпение не резиновое… - услышала я в спину, когда поднималась в спальню.

Последующие несколько дней я жила словно в аду. Постоянные стычки с девочками выводили из себя.

Когда начиналась склока, все как гиены слетались в одну стаю, и мне было уже не так легко давать отпор.

Но я держалась.

Мои нервы были совершенно расшатаны. Да, мне приходилось в своей жизни много конфликтовать и драться, но у меня всегда было место отдыха, чтобы набраться сил и идти дальше в бой. Чтобы морально передохнуть, я ходила к своему любимому ручью, делала прогулки по лесу или просто, в конце концов, закрывалась в своей маленькой комнатушке и давала волю чувствам и эмоциям.

А здесь не было отдыха. Моя жизнь была сплошным полем боя.

В эту ночь я лежала с закрытыми глазами и зачем-то притворялась спящей, но сон совершенно не шёл. Я никак не могла избавиться от чувства тревоги, поселившегося в моём теле. Меня пробивала лихорадочная дрожь.