— Что это за песня? — всхлипывая от внезапно нахлынувшей тоски, спрашиваю тихим шёпотом у Павла.

— Не знаю, Маш, — так же тихо отзывается он. — Здесь её называют просто — Песнь уходящего лета. Она частенько звучит на закрытии сезона, когда приходит время прощаться.

— Не хочу, чтобы лето заканчивалось…

— Я тоже не хочу, Маш, но, к сожалению, всему, даже самому прекрасному в нашей жизни, рано или поздно наступает конец.

Он смотрит мне в глаза, разделяя со мной горечь предстоящей через пару дней разлуки. Вот же упрямый! Если бы он только рискнул попробовать, нам обоим не пришлось бы страдать.

— Поехали домой, Машенька, — склоняясь к моему лицу, выдыхает Павел Александрович. — Не могу больше. Сдаюсь.

Я с готовностью киваю, берусь за протянутую руку, поднимаясь с земли, и чуть ли не вприпрыжку поспеваю за его нетерпеливым темпом.

Он начинает целовать меня ещё во дворе. Стоит нам только покинуть салон автомобиля, как мужчина подхватывает меня на руки и, целуя жадно и ненасытно, заносит в дом. Так просто, словно я нисколечко не вешу, взбегает по лестнице на второй этаж и опускает на кровать.

Теряясь на краткий миг, всё же тянет подол сарафана вверх, но спрашивает:

— Ты точно уверена, Маш?

— Да, — облизываю пересохшие губы. — Уверена. Я готова. До самого конца.

В его глазах плещутся нежность и страсть. Невероятный коктейль. С этого момента и на всю мою жизнь мой любимый.

— Нам будет хорошо, Маш, — говорит мне хрипло, — но я не стану забирать твой подарок.

Лишая меня возможности ответить или начать умолять, он помогает мне снять сарафан и раздевается сам. Я с любопытством осматриваю каждый сантиметр его тела, пока он с восхищением любуется мной.

А потом он нависает сверху, подминая под себя моё тело, и начинает наш полёт.

Хруст простыни под спиной, лёгкие поцелуи по всему телу, аккуратные прикосновения грубых пальцев, томные вздохи, тихие стоны… Это мог бы быть мой идеальный первый раз. С мужчиной, которому я хочу подарить свою невинность.

Но дальше откровенных ласк дело не заходит, как бы я не просила о большем.

— Я не хочу, чтобы ты пожалела, — шепчет он, покрывая поцелуями мою шею. — Пусть будет так.

Пусть будет так! Это и проклятие, и пожелание. Скоро я уеду, и всё превратится в прекрасные воспоминания.

Пусть будет так! Руки, блуждающие по телу. Ненасытные поцелуи. Страсть, обжигающая жарче южного солнца.

Пусть будет так! Стоны, заблудившиеся в его поцелуях. Точечные прикосновения к разгорячённой плоти. Горячая твёрдость у белёсых бёдер. Пальцы, сжимающие чувствительную кожу. Губы, смыкающиеся вокруг чувствительной кожи. Возносящие на самую вершину блаженства. Дарующие чудеса…

Искры из глаз. Мурашки по коже… О Боже! О Боже! О Боже!

Пусть будет так! Потерявшись во времени и пространстве, я представляю, что это не конец. А самое начало.

Словно совсем скоро мы не расстанемся навсегда. Словно всё только начинается.

Пусть будет так! Только, пожалуйста, никогда не заканчивается!

Если бы у нас было чуть больше времени, я бы не согласилась на выдвинутые условия. Но сегодня… Пусть будет так!

До самого последнего вздоха страсти, до сведённых кончиков пальцев, до пронзительной глубины поцелуев… Пусть будет так!..

Ранним утром я просыпаюсь, скованная крепкими мужскими руками. Только рассвело, а мне так не хочется прощаться с этим удивительным и прекрасным моментом нашей близости.

Я жадно изучаю черты лица мужчины, что спит безмятежным сном рядом со мной. Я уверена, что ничего не окончится между нами. Даже учитывая, что скоро я уеду.

Стук в дверь прерывает мои думы. И он же обрывает наше случайное счастье.

Мой отец врывается в комнату. Смотрит в неверии на развернувшуюся картину.

Я умоляюще смотрю на папу, но ему всё равно.

— Маша, оденься, — бросает холодно, и мужчина за моей спиной приходит в движение. — Живо!

Рука на моей талии на мгновение напрягается. Но Павел тут же берёт себя в руки.

— Ступай в душ, Машенька, — говорит мне. — Ничего не бойся.

Он протягивает мне плед, чтобы я прикрылась, и я застенчиво принимаю его. Выскальзываю из кровати. Подхватываю свои вещи. Скрываюсь за дверью ванной комнаты.

— У тебя большие проблемы, мужик, — говорит папа Павлу. — На хрена ты мне девочку попортил?

— Так получилось, Лёш, — отвечает тот, скорее успокаивая, чем оправдываясь.

— Твою мать, Паша! Я же просил просто за ней приглядеть! Просто приглядеть, — сокрушается отец. — Ну ты же женат… — в голосе папы слышится вся вселенская скорбь, и я разрушаюсь без единого шанса снова стать цельной.