– Да, сэр!

Ланс поправил дырявую кепи и мальчишки исчезли.

– Конни, Артур, Оливер, Томас – Биллингсгейтский рынок.

– Да, сэр!

– Дафна, Мэри, Дейзи, Люси…

Спрятав руки под стол, я искоса смотрела на Арчера, распределяющего юных воришек и попрошаек по улицам Уайтчепела, и чем дальше, тем сильнее крепло во мне подозрение, что он догадывается. Или, еще хуже, знает. Двойки, тройки, четверки подростков разбегались, пока не остались только мы с Джереми – подручным Арчера.

– Что у тебя с глазами, Тин? – заботливо спросил хозяин.

– Я не… – Голос сорвался, и закашляла я непритворно. – Я не знаю, сэр. Они болят.

– Подойди, я посмотрю.

Холодные липкие пальцы сжали лицо. Несмотря на благообразный вид, Арчер был мне противен; больше всего он напоминал мокрицу из тетушкиного сада: эта гадость выползала из-под камней, из щелей сарая, где хранились мотыги, и портила цветы у самых корней – не выходишь.

Я заглянула в колючие серые глаза и опустила ресницы.

– Боюсь, ты не сможешь гулять сегодня одна, – сказал Арчер. – С тобой пойдет Джереми. Поможет, присмотрит…

Сердце споткнулось.

…поможет, присмотрит. Чтобы я не околачивалась там, где не следует. Чтобы случайно не потеряла пару монет. Чтобы не потерялась сама…

– …ты же не думала, что все будет так просто, Тини?

– Просто, сэр?

От пощечины зазвенело в ушах. Я с грохотом упала на пол, ударилась виском о скамью.

– Встала, – пнул меня по ребрам Арчер и бросил лоскут, в который я заворачивала свои пенни, прежде чем спрятать их за выпадающим из кладки камнем. – С сегодняшнего дня тридцать шиллингов, – увеличил он размер вечерней добычи. – Джереми, поедешь с ней в Саутворк. Головой отвечаешь, – улыбнулся Арчер, показав заточенные золотые клыки.

С неба сыпалась изморось вперемешку с пеплом. Дымы Уайтчепела стекали по фабричным трубам, по стенам бараков и, пачкая туманы в черный, ползли вниз, к Темзе.

Ежась от холода, я втянула голову в плечи, сунула руки под мышки, но едва сделала пару шагов, как Джереми схватил меня за шиворот и толкнул к стене.

– Значит так, Тинка, – дохнул в лицо табаком кокни. – Предупреждаю один раз: решишь сбежать – я тебя выслежу и отделаю, родная мамка не узнает. Поняла?

Покрытый рыжеватыми волосками кулак был размером с мою голову.

– Да… – сглотнула я.

– Молодчага.

Деревянный тротуар прогнил, стоило ступить на разъезжающиеся доски, как те ухнули вниз, в грязь; скопившаяся под ними вода волнами пошла по настилу. Вскоре она захлюпала в ботинках, до самых колен вымочила штаны. Сырой ноябрьский ветер забрался под старый пиджак, под дырявый свитер, взъерошил волосы. Если бы я была одна, то с больными глазами подалась бы к церквушке улицей ниже – в десять утра туда приезжает пожилая леди, раздающая милостыню с просьбой помолиться о пропавшем в Америках сыне; Джереми же гнал меня в сторону доков.

От очередного пинка я полетела на камни, но никто из прохожих не взглянул в нашу сторону – люди и нелюди Уайтчепела никогда не вмешивались в чужие дела. Только бежавший полуоборотень раздраженно рыкнул, вздыбив шерсть на загривке, и одним звериным прыжком перескочил через меня и заодно через грязь. На деревянном столбе, за который он, приземляясь, схватился, остались глубокие следы когтей.

Я поднялась и, оскальзываясь, побрела дальше.

Ночной Уайтчепел сменялся дневным. Улицы заполнили рабочие, спешащие на фабрики ко второму гудку, и лишь кое-где мелькали яркие шали жмущихся к стенам проституток. Тонкими голосами предлагали кресс-салат прозрачные, похожие на духов девочки, их перекрикивали продавцы газет:

– Новая жертва Потрошителя! Первое описание убийцы!.. Всего за два пенса! Энни Дарк 1 найдена с перерезанным горлом!..

– Всего два пенса, мистер! – вынырнул перед Джереми мальчишка.

Джереми отвесил ему подзатыльник и отобрал пачкающийся типографской краской лист.

Раньше я перебиралась на правый берег Темзы через Ландонский мост – когда бегом, когда ухватившись за чей-то экипаж или фургон, изредка на подводе – если извозчик не гнал, но в этот раз Джереми поймал меня за шиворот и потащил к воде. Паромщики его знали – Джереми-Булла, компаньона мистера Арчера, и предпочли не связываться, когда он, глумясь, просыпал монеты мимо ладони. А потом еще и втоптал их.

– Пошел, – толкнул он меня на хлипкий паром. Толкнул так, что я налетела на высокого мужчину в дорогом пальто и низко надвинутой шляпе.

– Простите, мистер, – пробормотала я.

Джереми снова встряхнул меня, развернул:

– Осторожно, сачок!.. Вот отец тебе задаст!.. Из дома сбежал, стервец! В доках околачивался! Мать с ума сходит… – не краснея, врал он, пока я, прижатая к его животу, чистила только что украденный кошелек. – Смотри у меня! – рыкнул Джереми.

Кошелек упал на настил, а после меткого пинка – в темные, почти черные воды реки.