Все движения тел или фраз,

Осыпая густой белизной … —

Белый сон, белый день, Белый вальс —

– Ах, как Вы ослепительны в белом! …

– … Как легко обмануть было Вас – …

Вы танцуете, в белом, со мной …

Истина представится, порою,

Чем-то непонятным, но простым.

Белый цвет мы отдаём Герою;

Серым серебрится белый дым;

Серебрится снег – он тоже белый —

Падает на плечи сединой …

Будто ангел, до того не смелый,

Белый лист кружится на до мной.

Отчего он белый, не понятно,

Я ведь жил, бывало, и в огне! …

От еды, засаленные пятна,

Те, хотя б, напомнят обо мне?

Там должны остатки быть помады,

Розовой и алой, женских губ,

Золотые дедовы награды

Чья-то кость, что обломала зуб …

Красный флаг исчезнуть мог бесследно;

Что посажено – сказать – не прижилось …

Можно «в белый» выкрасить, что бледно;

Чтобы пожалеть нам не пришлось,

Чтобы Жизнь казалось не напрасной,

В скатерть белую – три капельки вина …

В синем море, осенью ненастной,

Чайка белая … такая, как Она!

Льётся музыка, что писана навечно,

Не устал стараться «пианист» …

Белый цвет – всех красок смесь, конечно …

Но он Чист! … как скромен Белый лист.

И пока нам пианист играет,

Прикрывая Осенью глаза,

Я за тех, кто в жизни выбирает

Белый цвет! Я голосую «За!»:

Розу Белую и Белые одежды,

Обещания извечно Белых снов,

И за то, что лист цветной, «невежды»

Белым делают в Предтече Белых Слов …

– По пол фужерчика? … Как жаль, что тут нельзя

Стреляться – то , не «дал опять бы маха» … .

Ох, Русь, сторонушка моя, зачем, скользя,

Прошёлся по тебе, будто, «с размаха»? —

В меня там верит каждый твой пиит;

И баба «насносях» под знамя моё встанет;

А, если что, народец так и говорит:

«Пошёл ты на…», иль Пушкина помянет;

Жить там не мёд, но любо мне, одно;

Ну и, конечно, два осталось «интереса»:

Во-первых, написать «БОРОДИНО»,

А во-вторых, убить, конечно же, Дантеса!

Ну, согласись, как в Бога верят самого!

… Может отпустишь, для тебя бы «зарубился» …?

– Ах, Саня, думай – мне то каково … —

В арапа верят! Ты бы хоть побрился …

Однажды, Бог почитывал Бодлера —

Ну надо же, какой пошёл народ,

Что ни придумаешь, у этого «монсьера»

Готов ответ, как знает наперёд;

Неужто, впрямь, таков смышлён попался,

Прозорлив ли, как оные в века?… –

Забывшись, Бог по облаку метался,

Японцев чуть не смыло с «островка»,

Британцы русским «ноту заявили»,

Мол, «мужики затеяли кипёж»,

Кого-то «под шумок» хохлы побрили… —

«Остепенился» Бог, сказал: «Хорош!»

Сидит, от тяжких дум, сомнений полный –

Людишки, снова, начали «встревать»:

То на Японию опять поднялись волны

(С чего? на небе тихо), то порвать,

По новой, хрупкий мир грозятся «штаты» —

Не выдержал: «Едрит, твою же мать!

Бодлеру с бабой сифилис подать, …

В дурдом его за «хулиганство и за маты»,

На Монпарнасе после заклеймить!

Уж, эти «умники», всё лезут на подмогу,…

Помощнички! Всем – лишь бы, нахамить,

Себе бы помогли, ан, нет, желают – Богу!»

Что за мадам, мадонна мия,

Мне намекала за столом —

Какого низменного змия

Попутала она с орлом.

То ли швея, то ль ботаничка,

То ль перебор, то ль беспредел,

Что за неведомая птичка?

Я очарованный сидел,

Ее божественным устам,

Покорным школьником, внимая —

Никак себе не понимая,

Чей язычёк мелькает там.

Режут «синее» корабли,

Отделяя от неба море,

Для полосочки той земли,

Где поселят, в изгнании, Горе.

От его непосильных слёз

Прорастут, вскоре, Рожь и Сладость,

И «намерения всерьёз»,

И "добро", и «на случай, радость».

… Головою по сторонам

Станут Люди крутить, в ненастье —

Неужели, всё это нам —

Эка невидаль, эко счастье!

Голова закружится аж —

Путешествия, «заграницы» … .