Наверное, мысли о собственном племяннике волновали и крёстную. В комнату вошли хирург Аристархов и Греков. Инна Николаевна тут же вцепилась в последнего.

– Пётр Алексеич, вы нашего Юру не видели?

Ответил крёстной хирург:

– Кажется, он разговаривал с Анной Андреевной в кабинете, мы с Петром Алексеевичем проходили по коридору и слышали их голоса.

Как-то странно глянув на Инну, Греков кивнул, подтверждая слова Аристархова:

– Ну да, мы как раз собирались посмотреть одну картину в верхней галерее. Авторская копия «Чесменского боя» Айвазовского, редкая вещь. Генерал радовался как ребёнок, когда купил её.

– Надо пойти за Юрой, уже ведь пора домой, – забеспокоилась крёстная.

– Сам придёт, взрослый уже молодой человек, – вмешалась Раиса Львовна. – Давайте лучше чай пить, вон уже и чашки несут.

Горничная Катя, невысокая темноволосая девушка лет тридцати, действительно накрывала стол к чаю.

Шумные приятели покойного не прельстились чаем и куда-то исчезли. За столом остались мы с Инной Николаевной, Греков, чета Аристарховых с дочерьми, Алла с сыновьями и Лора. Слева от меня сидел Аристархов. Хирург о что-то тихонько говорил жене. Я напрягла слух и уловила фразу:

– Не разобрал сути, но, похоже, они сильно ссорились. Анна назвала его скотиной.

Раиса тихо ахнула. О ком это он, интересно? Неужели о Юрике? Ведь только что Аристархов с Грековым признались, что слышали разговор вдовы и племянника Нахабиной?

Хирург, словно в подтверждение моей догадки, слегка развернулся и посмотрел на Инну Николаевну, потом перехватил мой взгляд и снова уткнулся в чашку с чаем.

Больше ничего не происходило. Аристархов вышел курить, Раиса принялась бурно обсуждать с Аллой проблемы воспитания, а я отправилась в туалет.

Как я выяснила раньше, один санузел находился недалеко от кухни, а другой – в противоположном конце коридора, рядом со спальней для гостей. Я поплелась к дальнему, так как возле кухни уже топтались Аристархов и Греков. Идти мимо них не хотелось.

В самом конце коридор сворачивал вправо. Я миновала гостевую спальню и уже приоткрыла дверь ванной, как вдруг услышала отчаянный вопль.

Кричал мужчина. Оглушительно, с нотками ужаса в голосе. Я вздрогнула и обернулась, но никого позади себя не увидела. Значит, это в спальне. В два прыжка оказавшись у двери, я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель.

Посреди комнаты стояла широкая двуспальная кровать, на которой, прикрыв одеялом свои пышные, слегка перезрелые прелести, сидела Рита. Рядом скакал на одной ноге потрёпанный лысоватый мужичок в голубых подштанниках, тот самый, который был с нею на веранде. На полу валялся внушительный предмет, похожий на старинный бронзовый канделябр. Мужчина охал и ругался, но уже потише.

– Зачем вы швырнули эту проклятую железку на мою ногу, чёрт вас подери?! – простонал он, вероятно, обращаясь к кому-то, кого я не могла увидеть сквозь узкую щель. – Вы же сделали меня инвалидом!

– Попрошу не хамить! – женский голос, кажется, Татьянин. – Подсвечник уронила совершенно случайно, потому что была в шоке. Вы мерзко поступили! Моя девочка, она такая доверчивая… Хоть понимаете теперь, что как порядочный человек обязаны на ней жениться?!

– Мама, что ты несёшь! – возмущенно взвизгнула Рита с кровати. – Да на фига он мне сдался, алиментщик облезлый! Да ты только посмотри на него… К тому же, теперь он калека, сам признался. Значит, работать не сможет. И мне такой нужен?

– Попрошу не оскорблять! – взвился покалеченный волокита.

– Риточка, девочка, что ты такое говоришь?! —испугалась Татьяна. – Он непременно должен на тебе жениться. Ты ужасно скомпрометирована!

Слушать дальше я не стала. Осторожно прикрыла дверь и пошла по своим делам в ванную.

Когда я вернулась в столовую, Рита с Татьяной были уже там. Мать с дочерью, как ни в чём не бывало, пили чай. Пришибленный канделябром исчез, видимо, ему отказали от дома.

Разговор за столом теперь шёл о завещании. Алла предлагала срочно его найти, Татьяна доказывала, что завещания не существует. Орлов только собирался его составить, так как намеревался прожить ещё лет тридцать и никак не меньше. Говорил, что всё оставит нынешней жене, конечно в шутку. Генерал любил розыгрыши и мистификации. Вот тогда Греков и посоветовал:

– А вы спросите Анну Андреевну. Она, наверняка, знает, где может храниться завещание. Если оно существует.

– Действительно, – вмешалась Лора. – Кому же знать, как не вдове. Кстати, где она? Что-то я давно её не видела. Тоже мне, хозяйка дома!

– Зря вы так, Ларочка, – встала на защиту вдовы Раиса Львовна. – Наверное, бедняжка прилегла отдохнуть. Она сильно переживает, ведь мужа потеряла. Такое горе, Господи!

Обе бывшие жены промолчали. Рита смерила Аристархову выразительным взглядом, Лора хмыкнула, а Эдик довольно громко фыркнул. Греков собрался что-то сказать, уже и рот открыл, и тут наверху раздался грохот и топот ног. Все разом подняли головы к потолку, а Татьяна заметила: