Не прошло и двух часов, как «Победоносец» первым встал на рейд 34 в Белисе.

***

Всю ночь лил дождь.

Тяжёлые капли барабанили по доскам полуюта и стучались в окна. Под их дробь и мерное покачивание корабля Анри, закутавшись в шёлковое покрывало, крепко спал. Звук корабельного колокола, отбивавшего склянки «собачьей» вахты, ворвался в его сон, став частью сновидения так же, как и монотонные звуки дождя и раскаты грома.

Анри снился бой.

Их уже было много в его жизни. Слишком много. Среди них были равные и неравные, случайные и ожидаемые, с потерями и без. Но из всех он вышел победителем. Что было причиной его побед? Невероятное везение или же отвага и опыт? Умение находить самоотверженных офицеров, надёжных моряков и верных солдат? Или, может, педантичное изучение и кропотливое нанесение на карты предательских мелей и рифов, изменчивых течений и розы ветров? Скорее, всего, всё, вместе взятое, и ещё безграничное стремление к знаниям, пытливый аналитический ум и упорный труд.

Но сейчас Анри просто спал и видел сны. Яркие, живые, наполненные звуками и запахами. Он снова слышал громыхание пушек и треск картечи, попавшей в фальшборт. Свист летящих ядер и лопавшийся от их попадания бархоут 35 , стон сломанных мачт и крик идущих в атаку абордажников… Он снова рубил и колол врагов саблей и ощущал запах их крови.

Кровь…

Она была повсюду. Даже море казалось красным от крови…

А потом появились лица: искорёженные гримасами страха и ненависти – у пленных, страдальческие – у раненых, и радостные – у победителей…

Рассвет наполнил адмиральскую каюту золотистым светом и разбудил Анри. Лежать на шёлковой простыне было очень приятно, но нежиться в постели – непозволительная роскошь, поэтому он встал и позвал слугу. Когда до него донеслись два сдвоенных 36 удара колокола, он уже был умыт и полуодет. Довершив облачение белоснежной рубашкой из испанского шёлка и чёрными бархатными туфлями с серебряными пряжками, вышел на шкафут.

Торопливо поднимаясь над горизонтом, солнце вызолотило небо, а лениво плещущемуся морю придало медный оттенок. Лёгкий бриз был весьма кстати в душном влажном воздухе. Палубные доски ещё не высохли после ночного дождя, и в утренних лучах казалось, что по палубе разлили расплавленную бронзу.

Рисунок 1. Рассвет в Белизе.

Анри любил утро. Ещё будучи мальчишкой, он вставал с рассветом, чтобы проводить деда. Старик Верн привил своему внуку любовь и уважение к морю, научил понимать и не бояться его. «Наша кровь солёная, потому что в ней есть море», – любил повторять дед. Старый моряк считал эту водную стихию огромным живым существом и верил, что тот, кого она полюбит, сможет всегда с ней договориться – утихомирить шторм или же призвать ветер в полный штиль. И Анри верил деду. Верил до тех пор, пока море однажды не забрало старика. А до этого было не одно утро, когда, придя на берег, они вскидывали руки вверх, приветствуя море и солнце. После этого дед выталкивал свою баланселлу в воду и уплывал. Анри же ещё долго стоял на берегу, всматриваясь вдаль на постепенно исчезавший парус. Утренний воздух был прохладен, и, чтобы согреться, мальчик размахивал руками и приседал. Постепенно это стало обычным утренним ритуалом, который не только согревал, но и придавал немалый заряд бодрости.

Детство давно кончилось, но привычка осталась. Не изменил ей Анри и сегодня. Поднявшись на полуют, повернулся к солнцу и приветственно поднял руки. Прошептав благодарственную молитву, перешёл к активной части.

Экипаж вначале посмеивался над причудой Анри, но постепенно привык. Кое-кто даже, полагая, что именно этот странный утренний ритуал и делает Эль Альмиранте неуязвимым, присоединился к гимнастике. Вот и сейчас на полуют подтянулись свободные от вахты офицеры и, весело переговариваясь, заряжались энергией, силой и бодростью с помощью нехитрых упражнений, а на шкафуте размахивали руками и приседали солдаты и часть матросов…

А впереди, на расстоянии двух кабельтов 37 , просыпался Белисе.

Густой звук соборного колокола, призывавший прихожан к заутренней, плыл над немногочисленными каменными постройками, золотившимися в лучах восходившего солнца над частоколом, отделившим город от побережья. В порту и на примыкавшим к нему улочках уже копошилась, суетясь и шумя, немноголюдная толпа. К берегу причаливали рыбаки с ночным уловом. Из припортовых трактиров и лупанаров 38 потихоньку выбирались загулявшие моряки и высматривавшие новых клиентов шлюхи. Носильщики тарахтели тележками по деревянной мостовой или же, покрикивая и расталкивая прохожих, тащили на спинах тяжёлые тюки. В распахнутые ворота хорошо просматривалась главная городская площадь, в честь завоевателя и первого генерал-капитана Юкатана Франсиско де Монтехо-и-Альвареса названная Пласа де Монтехо. Пока что её пересекают лишь одиночные прихожане, спешащие к огромным дверям храма Святого Франциска, но стоит солнцу пройти ещё совсем немного по небосводу, и потянутся по брусчатке к зданию кабильдо 39 чиновники со свитой секретарей и члены городского совета. Совсем скоро откроются лавки на Торговой площади, и степенные сеньоры в сопровождении служанок начнут рассматривать товары, которые уже выкладывают нетерпеливые торговцы. В общем, оживший город вновь заживёт своей обычной будничной жизнью, радуясь новому мирному дню.

Вернувшись в каюту, Анри приказал слугам подавать завтрак на пять персон, пребывая в полной уверенности, что, кроме позванных, будут ещё гости. И не ошибся. Не успел он надеть камзол, как солдат доложил о прибытии бригадьера 40 Фернандеса. Выйдя в ратс-камеру 41 , Анри некоторое время наблюдал за тем, как Рафаэль и Игнасио, покрыв стол расшитой золотыми узорами синей скатертью, принялись расставлять тарелки.

Скрип открываемой двери заставил его обернуться. В ратс-камеру протискивался средних лет великан в потёртом камзоле. «Опять Фернандо деньги на шлюх истратил!», – нахмурился Анри, но упрёк не успел слететь с его уст – бригадьер с радостным приветствием сжал его в своих объятьях.