Негодяйка и предательница на откровенную пошлость внезапно очень странно отреагировала: выгнулась, позволяя широким мужским ладоням нежно ее наглаживать, а потом от нее по всему телу начали расползаться жаркие и тягучие волны удовольствия.

Мама дорогая, а что, собственно говоря, происходит?

— А ну, спать, — резко оттолкнула я от себя начинающего очень оригинально на меня действовать шефа, и затаившие дыхание черти слаженным хором удрученно взвыли в моей голове. — Извращенцы, — шикнула уже им. — Будете суфлировать — сделаю себе лоботомию.

Я, правда, плохо представляла, что это такое и как работает, но угроза возымела действие: бесы заткнулись, а со стороны кровати раздался тихий храп мгновенно вырубившегося горе-начальника.

Спящий паразит Люциевич выглядел довольно миролюбиво, если не сказать больше. Черты его лица смягчились, расправилась хмурая складка между извечно недовольно сдвинутых бровей, а губы, перестав сжиматься в узкую линию, теперь казались даже красивыми. Слишком красивыми для такого вредного мужчины.

Блин, вот не уверена насчет "отлюбить", но какое-то глубинно-материнское чувство жалости Люциевич у меня все же вызывал, и черт его знает, с какого перепугу я сначала заботливо укрыла сопящего Антихриста одеялом, а потом поправила у него под головой подушку.

Любование спящим шефом прервал дребезжащий звонок, услышав который, я отправилась открывать дверь водителю, а забрав у него покупки, попросила подождать меня внизу и отвезти обратно в офис. Во-первых, у меня там сумка и верхняя одежда остались, а во-вторых, невыключенный ноутбук Люциевича и уйма незавершенных дел.

Налепив на бутылку с боржоми стикер с требованием "Выпей меня", а на тарелку с виноградом — "Съешь меня", я оставила набор "Привет с большого бодуна" на прикроватной тумбочке, приписав напоследок еще на одной бумажке: "Машина ждет у подъезда".

Надеюсь, Льюиса Кэрролла босс в детстве читал, и когда он поутру от звонка будильника проснется, бодун, благодаря моим подсказкам его будет плющить не так жестоко.

Вернувшись в офис, я первым делом записала себе в телефон кучу задач на завтра, а потом синхронизировала их с органайзером из ноутбука шефа. Не дай Бог Люциевич опять не с той ноги встанет, я должна быть во всеоружии. Он только рот раскроет, а я ему: "У вас через пять минут совещание" или: "У вас через час встреча с директором ООО "Автолюкс"". Короче, распорядок дня шефа я тупо вызубрила, и если меня поднять ночью и спросить, в котором часу адский начальник должен позвонить в банк, я отвечу, что в двенадцать.

Пересортировав принесенные Аллочкой письма и бумаги, я распечатала план завтрашнего совещания для всех участников и, наведя на столе А.Л. Люциферова идеальный порядок, гордая и счастливая потопала домой.

Ну что сказать? Первым рабочим днем я осталась довольна. Прошел почти без приключений: никого не убила, ничего не сломала и сама осталась целой, а то, что "Марфу Васильевну" сегодня лишили депутатской неприкосновенности, спишем на излишки профессии, главное, что честь и достоинство мы с ней все-таки не потеряли. А значит, есть надежда, что адский босс обязательно оценит мои деловые качества.

Как оказалось, надежды на человечность А.Л. Люциферова я возлагала напрасные. Антихрист — он и в Африке антихрист.

Явившись на следующий день на работу, он даже не заметил, что его кабинет проветрен, ноутбук включен, документы разложены, а кофеварка работает. И это за полчаса до начала рабочего дня.

— Антипенко. Кофе без сахара и покрепче, — простонал шеф, потирая на ходу свою помятую морду и беспардонно нарушая наведенный мною порядок небрежно брошенным на стол чемоданом и снятым пальто.

— А что это так официально? — поставив перед боссом чашку, поинтересовалась я. — Вчера мы перешли на совершенно новый уровень наших отношений: сначала я у вас была кисой, потом зайкой, а под конец опустилась до рыбки, надеюсь, что золотой.

— Я не помню, — падая в кресло, мрачно вызверился на меня Люциевич.

Поставив его чемодан под стол и повесив пальто на вешалку, я вполне миролюбиво заметила:

— Так я даже не сомневалась. У половины мужиков так: как только нижняя голова начинает думать, в верхней тут же случается частичная амнезия.

— Мне категорически противопоказан алкоголь, даже в гомеопатических дозах, — обиженно пропыхтел босс. — Выпив, я начинаю вести себя, мягко говоря, непредсказуемо. А потом вообще ничего не помню.

— И черный провал… — не удержалась, чтобы не съязвить. Уж больно неправдоподобно все это выглядело. Мог бы, например, сказать, что не хочет о вчерашнем вспоминать, я бы сразу заткнулась. — Буду знать в следующий раз, как стереть вам память, если где-нибудь налажаю. Ложка коньяка — и полный апгрейд.