Я вздрагиваю, несмотря на тёплый ветер, и Кон крепче сжимает мою руку. Ему тоже не нравится думать об этом.

«Пожалуйста», — слышу я его мысленное послание им. — «Нам нужно поговорить с вами. У нас есть новости».

«И мы скучаем по вам», — без раздумий добавляю я.

Так-то это правда. Я скучаю по ним, по связи, которая раньше устанавливалась быстро и легко. Скучаю по их присутствию в моём разуме.

Но все заслуживают свободы, даже те, кого мы любим.

Особенно те, кого мы любим.

Кон притягивает меня к себе в объятья, свободной рукой проводит по щеке и нежно целует. В его руках я всегда таю, понимая, что нахожусь на своём месте. Я не хотела бы быть ни в каком другом месте.

Порыв ветра предзнаменует их появление. Все трое приземляются вокруг нас. Гигантские крылья сверкают в свете солнца, пока Рондет складывает их, прижимая к хрустальным телам. Они почти прозрачные, похожие на драгоценные камни, причём у каждого свой оттенок. В Ренне больше янтаря, её длинная вытянутая голова наклонена вбок, чтобы внимательнее взглянуть на нас. Фавре — это дымчатый кварц, а Аэрон похож на моховый агат. В их причудливых фасеточных глазах отражается многовековая мудрость и новообретённая любовь к жизни.

Общается Рондет с нами мысленно, но я давно заметила, что при этом нередко слышится гудящее мурлыканье от всех сразу, почти как песня. Я про себя называю этот звук колыбельной.

— Мы тоже по вам скучали, юная королева, — говорит Ренна. — Ты не привела с собой брата?

— В этот раз нет, — отвечаю я.

Она мурлычет.

— Возможно, я слишком поспешила с выводами о нём. Больше не стану просить тебя, чтобы ты заставила его улететь.

От Ренны это можно расценивать как извинение. Не задумываясь, принимаю его с улыбкой.

— Ренне пора уже перестать вести себя как дитя малое, — ворчит Фавре. Его урчание более глубокое, гортанное, даже немного устрашающее, похожее на рёв двигателя. Но Ренну ничуть не смущает его замечание. Она взмахивает хвостом в его сторону, будто показывает грубый жест. Возможно, так и есть. Фавре делает вид, что не заметил. — Ты пришёл к нам с вестями, антейм.

— С вестями и просьбой о помощи, — подтверждает Кон и протягивает руку. Аэрон наклоняется навстречу, чтобы потереться гладкой щекой о ладонь Кона. Нежный, доверительный жест близких друзей, братьев по духу.

— Мы всегда готовы помочь тебе, антейм, — отвечает Аэрон. — Ты и твоя королева вернули нас к жизни, пробудили от вечного сна. Вы спасли наш мир от бедствия.

Бедствием они называют вторжение гравианцев.

— А вы нам помогли, — добавляю я. — Без вас мы бы не справились.

Глубокий смех Фавре эхом разносится в моей голове.

— Ты не устаёшь нам это повторять.

Ренна взмахивает крыльями. Бронзовый блеск волной переливается через всё её тело, оттеняя янтарь.

— Она права, — её запал вибрацией отдаётся в моём теле. Кажется, она стала ещё больше, а я ещё не забыла, на что способны её когти. И хотя Фавре самый крупный из Рондета, а Аэрон — настоящая кладезь мудрости, из них мне ближе всего Ренна, моя подруга.

Ксенобиологи понаписали дюжину научных работ о Рондете: их социальной структуре и взаимодействии. Ренне и Фавре это совсем не интересно, зато Аэрон весьма увлечён. Возможно, он даже проводит собственные исследования. Учёные с горящими глазами, приезжающие сюда за разрешением изучить их, не понимают этого. Для него — древнего мудрого существа — они как лабораторные крысы. Может быть, однажды он найдёт среди них достойного и передаст ему свои знания, лекциями или под диктовку.

Кон прижимает ладонь к телу Аэрона, наклоняясь к нему, чтобы разговор был более личным, уединённым.

Аэрон усмехается. Полагаю, Кон делится своими мыслями в отношении моих догадок.

— Эти новоприбывшие… Они беспокоят вас, — подытоживает коренной антеец.

— Значит, мы должны их убить, — тут же откликается Ренна. Её эта идея более чем устраивает. — Это избавит нас от них и отпугнёт остальных незваных гостей. Всё ведь очень просто, юная королева. Странно, что вы сами до этого не додумались.

Сдерживаю смешок. Если бы всё было так просто… Ренна порой воспринимает мир как ребёнок и видит всё чёрным и белым. Но, в отличие от ребёнка, она крайне опасна.