– Без проблем. Я же сказал – выкладывай.

– Тебе не показалось странным то, что мать оставила ребенка на съемочной площадке? Не возле больницы или полицейского участка, а именно у нас?

– Мало ли, что там в голове у этой дурочки творилось.

– О, нет! Мне кажется, что она как раз далеко не глупа. Сам посуди… Какой смысл подкладывать ребенка под дверь самого рейтингового канала страны?

– Привлечь к нему внимание?

– Или к его проблеме! Мать прекрасно отдавала себе отчет, что канал не упустит такой информационный повод! Я считаю, что в этом и был ее план.

– Чтобы Дашку показали по телевизору?

– Чтобы о ее проблеме заговорили, как минимум. А как максимум, чтобы на всю страну был брошен клич о помощи.

– Да, - все же был вынужден признать я.
– Звучит все складно. Но какая у этой женщины была гарантия, что мы клюнем на эту наживку?

– Никакой! Просто ей нечего было терять! Неужели ты не понимаешь?! Ей нечего было терять… Она все поставила на кон! Все… Абсолютно. Даже свою свободу. Ведь когда выяснится, кто это сделал – ей будет грозить срок. Но она пожертвовала собой, чтобы у девочки появился шанс выжить! Чтобы у нее только появился шанс… Ну?! Что ты молчишь? Скажи что-нибудь.

Мне хотелось повторить, что она слишком долго продюсировала сериалы. И что в жизни… реальной жизни все совершенно иначе. Но у меня почему-то язык не поворачивался. Даже отшутиться не получилось, хотя с чем с чем, а с этим у меня вообще никогда проблем не возникало. Я обладал мгновенной реакцией. А тут… не знаю. Все, напротив, будто замедлилось. Я смотрел в голубые-голубые горящие глаза Ники, румяное в запале лицо, отмечал подвижную мимику, залипал на губах, которые она нетерпеливо поджимала в ожидании моего ответа, и… чувствовал, как глубоко-глубоко под ребрами становится все горячей.

– Значит, ты хотела добыть списки… - напомнил я.

– Ну, да! Это же очевидно…

– А ты отдаешь себе отчет в том, как это выглядит?

Зачем-то я протянул Нике свою бутылку, хотя правильнее бы было предложить ей целую. Тем более что в холодильнике хранился недельный запас. А она возьми, да прими эту чертову бутылку. Будто так и надо. Будто это нормально, что ее губы касаются горлышка, которого мои только что касались… Пожар в груди разгорался все сильней, жидкий огонь проник в вены, прокатился по телу и что есть силы ударил в живот.

– Как? – она опустила бутылку, потянулась за крышечкой, лежащей на столе, подняла ресницы и замерла передо мной, как кролик перед удавом. Четко уловив, что со мной происходит…

– Как будто ты используешь любовника в своих целях, - просипел я.

Глаза Ники широко распахнулись, губы приоткрылись. Похоже, она не смотрела на ситуацию под таким углом. И сейчас была, мягко говоря, шокирована.

– Это совсем другое, - заметила не слишком уверенно спустя не одну томительную секунду.

– Это почему же?

– Потому что я действую во благо.

– В свое время я тоже действовал во благо, Ника. Во благо себя.

Ника с грохотом отодвинула кресло и резко встала.

– Знаешь, если ты не видишь разницы между той ситуацией и этой… Я тебе ее не объясню.

– Почему же? Попытайся.

Какого черта я творил? Понятия не имею… Но остановиться не мог.

– Что бы я ни сделала, это не причинит Олегу боли. Никому не причинит. А может, даже поможет. Даше и ее матери. Если, конечно, мои домыслы окажутся верны.

– Я не хотел причинять тебе боль.

– Но причинил.

– Ника…

– Не надо! Остановись… К черту! Давай просто не будем больше касаться этой темы…

В конце ее голос сломался. И, не желая добавлять ей боли, я бы, наверное, остановился, если бы для меня не стало вдруг так важно прояснить все до конца.

– Если бы ты не прогнала меня сразу, после выкидыша, я бы сам не ушел.

– Какое счастье, – горько заметила Ника. – Я, наверное, должна быть польщена?

– Нет. Просто к тому моменту что-то изменилось. Не стану врать, будто понимаю, что конкретно, но… Уходить я не собирался. Факт.

– Наверное, ты просто еще задействовал не все связи отца. Как тебе такое предположение? Удобнее, чем все остальные?

Да. Иначе мне пришлось бы признать, что я… прикипел к ней. К ней, Настьке… даже к этим чертовым посиделкам у Пестовых. Разговорам с тещей и наставлениям тестя. К этому сладкому ощущению принадлежности, которого раньше не испытывал.

– Ах вот ты где! А я тебя повсюду ищу!

– Настя?! А ты что здесь делаешь? Кто тебя пропустил?

– Ну, привет! Что, меня на охране не знают, вот ты даешь! Привет, Стас… Как делишки? Съемки уже начались?