– Валяйте! – предложил он. – Но моего папочку укусила гремучая змея ровно в тот день, когда он в первый раз сфотографировался.

– Там, в синеве, гремучих змей не найдешь! – крикнул кто-то.

– Верно, – согласился Хэнк. – Но зато есть кое-что намного хуже, чем целое гнездо гремучек.

Язвительные выкрики стали тише. Мужчины переглянулись, а потом один дернулся, словно намереваясь покинуть группу.

– Улыбочку, джентльмены, пожалуйста!

Фотограф появился из-под черного покрывала, заставив пилотов застыть на месте, но улыбки у всех получились кривоватыми, когда был открыт объектив фотоаппарата и их изображения были запечатлены для потомства на пластинке, покрытой нитратом серебра.

Эндрю постарался как можно быстрее исправить настроение, едва все разошлись.

– Майкл, бери пятерых, – приказал он. – Мы даем тебе десять минут, и ты попытаешься нам помешать и перехватить до того, как мы доберемся до Морт-Ома.

Майкл повел свое звено из пяти самолетов в классическом построении для нападения из засады, против солнца, скрытого клочьями облаков, перекрывая обратный маршрут к Морт-Ому. И все равно Эндрю едва не ускользнул; он повел свою группу точно на юг и очень низко. Это помогло бы, будь у Майкла зрение чуть похуже; он заметил вспышку луча низко стоявшего солнца на ветровом стекле с расстояния в шесть миль и тут же выпустил красную сигнальную ракету, подавая знак: «Враг в поле зрения».

Эндрю, поняв, что его засекли, поднялся выше навстречу Майклу, и оба отряда дальше помчались вместе на изумительных машинах.

Майкл нашел взглядом SE5a своего друга и подлетел ближе, и они образовали замысловатый воздушный дуэт, заставляя могучие машины все набирать и набирать скорость, проверяя их возможности и выносливость на пределе; но ни одному из них не удалось добиться преимущества, пока, в общем случайно, Эндрю не зашел в хвост Майклу на опасное расстояние. Тогда Майкл дал полную скорость и развернулся, не кладя машину в крен, и хвост его SE5a заскользил в сторону, а Майкла отбросило вбок так, что его шея чуть не сломалась, и он уже несся прямо на Эндрю.

Они проскочили мимо друг друга, и только стремительные рефлексы опытных боевых пилотов спасли их от столкновения. Майкл тут же повторил рискованный разворот на месте, и его с такой силой швырнуло на стенку кабины, что отчасти зажившее плечо ударилось о раму и от боли у него все расплылось перед глазами. Тем не менее он мгновенно развернулся и пристроился Эндрю в хвост. Эндрю отчаянно метался из стороны в сторону, но Майкл повторял каждое его движение и не выпускал его из-под прицела «виккерса», подбираясь все ближе, пока его пропеллер чуть не задел машину Эндрю.

– Нги дла! – победоносно заорал Майкл. – Я поел!

Это был древний боевой клич племени зулусов, который испускали воины короля Чаки, погружая длинный серебристый наконечник копья-ассегая в живую плоть.

Он заметил лицо Эндрю, отразившееся в зеркале заднего вида, которое висело на перекрещении креплений на крыле над его головой: глаза Эндрю были полны испуга и недоверия из-за невероятного маневра Майкла.

Эндрю пустил зеленую ракету – сигнал возвращения на аэродром и признания победы Майкла. Эскадрилья рассыпалась в небе, но при этом сигнале самолеты перестроились, и Эндрю повел их к Морт-Ому.

Как только они приземлились, Эндрю выскочил из кабины и побежал к Майклу; схватив его за плечи, он нетерпеливо встряхнул друга:

– Как ты это сделал? Черт побери, как ты это сделал?

Майкл быстро объяснил.

– Но это невозможно! – Эндрю покачал головой. – Разворот на плоскости… если бы я сам не видел… – Он умолк на секунду. – Давай попробуем еще раз.

Два больших самолета вместе промчались по узкой взлетной полосе, а вернулись лишь тогда, когда угасли последние лучи солнца. Оба пилота выпрыгнули из кабин и принялись обниматься, хлопать друг друга по спине и отплясывать, в своей толстой летной одежде напоминая пару цирковых медведей. Наземная команда стояла в сторонке, снисходительно улыбаясь, но потом Мак, старший механик, вышел вперед и коснулся козырька фуражки:

– Прошу прощения, сэр. Но эта работа с покраской все равно что сборы моей свекрови на прогулку в воскресенье, сэр, дело долгое и грязное, помоги нам Бог.

На заводе самолеты выкрасили в тусклый серовато-коричневый цвет. Такой цвет предположительно должен был сделать их незаметными для врага.

– Зеленый! – тут же заявил Эндрю.

Очень немногие пилоты с обеих сторон, немецкой и британской, соглашались на защитную окраску. Для них машина являлась предметом гордости, и им хотелось раскрасить свои самолеты поярче, чтобы сразу заявить врагу о своем присутствии, бросая ему прямой вызов.

– Зеленый, – повторил Эндрю. – Ярко-зеленый, в тон моему шарфу, и не забудьте про летающий хаггис на носу!

– А мне желтый, Мак, будь любезен, – решил Майкл.

– Интересно, почему это я так и думал, что вы предпочтете желтый, мистер Майкл? – усмехнулся Мак.

– Ох, Мак, раз уж на то пошло, убери это дурацкое маленькое ветровое стекло и подтяни расчалки, ладно?

Все старослужащие верили, что если подтянуть расчалки и изменить угол крыльев, можно добавить к скорости несколько узлов.