Судьба свела Игоря с этим счастливчиком ещё раз спустя много лет – парень снова попал к ним в больницу. Он узнал своего спасителя и напомнил ему тот чудесный случай своего спасения. «Счастливчик» охотно рассказал, что сразу после выписки они с друзьями так отметили его «второе рождение», что все оказались в отделении милиции. Игорь посоветовал ему беречь себя, крайности плохо кончаются.

На экстренную ночную операцию была собрана HEAR-TEAM, в неё входили реаниматолог, кардиолог, анестезиолог. Операция давала хороший прогноз, хотя проблема была серьёзной – инфаркт трансмуральный. Мужчину доставили из ночного клуба: переизбыток удовольствий (наркотики) тоже имеет последствия, безграничное удовольствие, как и тяжёлое горе, – серьёзная нагрузка на сердце. Он был счастлив – его навещала молодая девушка, на которую он тратил много денег и сил, покутил он неслабо. Игорь вспомнил Аллу, свою девушку в студенчестве, модель: такие, как она, – это отдельная категория людей, которая требует повышенного внимания, особенно когда спускается с подиума.

За окном было темно, освещались только станции и деревни. Январь приближался к концу, зима была снежной. Игорь радовался снегу, утренней свежести и вечернему морозцу, восходу зимнего солнца – зимой оно было другим: солнце пряталось в сером небе и редко показывалось, оставаясь за плотными серыми тучами в течение многих дней, в лучшем случае было видно бледное пятно, не больше.

Всё, что происходило в больнице, – встречи, приём больных, консультации, операции, – оставалось, как правило, на работе. В конце дня он подводил итог и старался переключить внимание на текущие задачи, правда, отвлечься получалось не всегда – мыслями возвращался в палату или операционную. Он считал дни до своего отпуска, и каждый день приближал его к охоте всё ближе и ближе. Уже оставалось меньше месяца: если ничего не случится, они сядут в вертолёт и улетят в глухую тайгу на восемь дней, где будут жить без связи и электричества. Охота была дорогим удовольствием, но хобби Игоря приносило хороший доход и компенсировало «плату» – покинуть цивилизацию. Осеннюю охоту он пропустил, мужики летали без него; весеннюю давно запретили, но для Влада – мужа сестры Игоря – нет запретов. Игорь улетал в тайгу как в космос – для него это был подвиг. Там он переключал внимание, восстанавливал силы, и, хотя скучал по дому – любил во всём порядок, ему нравилось быть таёжным человеком. Все дни в тайге он не мылся, только обтирался белоснежным снегом – некомфортно было первые пару дней, потом находил в этом состоянии особую прелесть. Возвращаясь домой, мылся, брился, и возникало ощущение обновления. После того как впервые вернулся с охоты, нашёл простой принцип важных перемен самоощущения – мелочь, но, на его взгляд, гениальная. Когда была возможность, не мылся по три-четыре дня – для взрослого человека это достаточно, чтобы запахнуть. На четвёртый день «грязного тела» возникало ощущение неприятной физической нагрузки, тогда забирался в ванну или вставал под душ и смывал с себя всё. После возникало великолепное самочувствие: тело обновлялось и «шуршало» от чистоты и свежести. Жена тоже старалась так поступать, но у неё не хватало терпения. Игорь сказал: «Старость плохо пахнет, а молодость – если даже и пахнет, то здоровым потом. При условии, что со здоровьем всё в порядке!» Но от Игоря не пахло даже потом, у него был хороший обмен веществ.

На охоте ему особенно нравился первый день заезда: в избушке стоял устойчивый запах зимнего леса, живого дерева, холод освежал, источал аромат живой природы. При заселении в избушке было как в хвойном лесу, на второй день становилось как в операционной: мужчины наводили порядок. Главная задача первого дня охотников – заготовить дрова, натопить печь, приготовить ужин, и ожидание этих перемен – заготовка дров, прокладывание путиков, отстрел приманки, проверка капканов, прогулка по лесу на кисовых лыжах, утопание в снегу – радовало и вдохновляло. Это тоже всё было подвигом, потому что создавало трудности и вызывало волнение. Первые пару дней охотники будто пьянели на свежем воздухе, от кислорода; знали, это пора адаптации: будет кружиться голова, появится ощущение общей слабости и… крепкий сон. Это были большие трудности, они жили как дикари – топили снег, готовили на печке, освещали дом керосиновой лампой, всё это выходило за рамки цивилизации и требовало эмоциональной готовности приспособиться ко всему. Первая охота много лет назад для Игоря оказалась серьёзным испытанием: тогда он унывал, очень хотел домой, сожалел, что вообще поехал, чувствовал себя лишним, но смог взять себя в руки и найти смысл в существовании в условиях дикой тайги.

Шум высоких деревьев и одновременно глухая тишина леса – всё это было там, в тайге, а здесь – суета. Он не был заядлым охотником, но неспешно побродить по хрустящему снегу на лыжах для него стало приятным занятием.

Игорь считал себя счастливым человеком, у него было всё, о чём он когда-то мечтал: жена, дети, дом, работа, хобби. Жена всегда была на первом месте: сначала она – его Ирина, чаще он называл её Ирочка, а уже потом всё остальное. Когда они дружили и поженились, он безумно любил её, с годами любовь стала прирастать другими чувствами – уважением, признанием, обожанием. Игорь мог злиться на жену, обидеть словом, но они давно воспитали друг друга – всегда старались извиниться. Он был старше её на два года, им чуть за сорок, поженились сразу после того, как Ирина окончила аспирантуру, а Игорь ординатуру. Она – преподаватель французского языка, он – врач-кардиохирург. Ирина преподавала в институте, который окончила, там же получила учёную степень и работала доцентом на кафедре иностранных языков. Она не стремилась делать карьеру и получить кафедру – ей было хорошо в должности научного сотрудника. Оба были увлечённые – он строил макеты сердца, она занималась переводами. Дети, Маша и Миша, были их продолжением, они знали, что папа в доме – главный, а мама – важный человек. Дети не понимали, в чём разница между главным и важным, но так было всегда.

Он любил свой дом, не мог представить жизнь в городе после того, как они переехали за город. Ирина была хорошая хозяйка – в доме было красиво и уютно. У Игоря был свой кабинет, центральная часть которого напоминала больницу: в центре – стол, над столом – лампы, на столе – очередной макет человеческого сердца, он строил их уже много лет. Макет отражал реальную работу сердца: конусообразный полый орган, чуть меньше метра в длину и сорок сантиметров в ширину в верхней части, собран из мягкого пластика и под электрическим разрядом был способен сокращаться, практически как мышца. В него поступала «кровь» из впадающих в него венозных стволов, перекачивающих её в артерии, примыкающие к сердцу. Когда Игорь решил сделать свой первый макет сердца, нужен был грамотный инженер-конструктор, и он пригласил в партнёры своего старого приятеля из клуба моделистов, Виктора. Игорь был рад, что «Витька Пастух» стал его соавтором и техническим исполнителем. Виктор досконально изучил строение и работу сердца: сокращение сердца называется систола, а расслабление – диастола. У всех, кто видел их готовый макет, захватывало дух, потому что, когда его включали, это была настоящая работа сердца – полный цикл проходил за 0,85 секунд, за минуту оно совершало около семидесяти циклов. Каждый новый макет имел новшества: при нажатии на нужную кнопку происходила демонстрация проблемы, которая случается с сердцем при патологии. Каждый мог видеть блуждающий по венам тромб или растянутый левый желудочек. «Ненормальность» была очень наглядной: тромб обязательно найдёт слабое место, чтобы застрять, а деформированный желудочек образует пробку при поступлении и выбросе крови, потому не справляется с обеспечением полноценной жизнедеятельности организма. Первый макет Игоря и Виктора демонстрировал порок сердца у младенцев – в нём отсутствовала перегородка между левым и правым желудочком. Следующий – инфаркт миокарда, он ярко показал закупорку коронарной артерии тромбом. Друзья хотели сделать универсальный макет, который бы показывал разные сбои сердца, причины и последствия болезней – всё было в планах на будущее.

Эта была идея Игоря, он любил мастерить, с детства занимался моделизмом. Когда стал взрослым, переключил интерес со сборки техники на сборку макетов человеческого органа – сердца – для научно-образовательных учреждений. Каждый макет был шедевром – Виктор выстраивал механизмы таким образом, что всё можно было открыть и посмотреть. Предыдущий макет был собран для средних школ, он демонстрировал развитие сердца от перинатального периода, от рождения, до глубокой старости – это было три разных сердечных макета одного человека, все они имели видимые различия в размере, форме, цвете, особенностях сердечной мышцы. Они сделали их специально для сына Игоря – Миша готовил лекцию для школьников с наглядной демонстрацией, для ознакомления подростков с сердцем и его работой. Макет, над которым сейчас работали Игорь с Виктором, нужно было сдать к лету, работали не спеша – время было. Никакой 3Д не смог бы сделать то, что делали эти мастера, они отливали все несовершенства формы, все неровности, добивались наибольшей оригинальности цвета. Виктор стал разбираться в строении сердца как инженер: понимал принцип его работы, роль для организма в целом и уже как врач мог поставить диагноз, а Игорь разбирался в технической инженерии. Возможность снова пообщаться с Виктором была хорошей мотивацией для Игоря поехать в тайгу – там они в натопленной избушке всё обсудят, ему нравилось проводить время в компании друга детства. Виктор любил охоту, рыбалку, а Игорю открыл охоту Влад, но у Влада весенняя охота под вопросом – слишком занят.

Электричка делала мало остановок и летела сквозь зимний вечер стремительно. Объявили станцию Игоря, он прошёл к выходу, через десять минут уже шагал по своему посёлку. Быстро прошёл мимо дома сестры – у них во дворе светилась огоньками ёлка, Новый год имел продолжение, – ещё три просека, и он дома. За спиной послышался звук мотора, стекло задней двери опустилось поравнявшись с Игорем и показалось лицо соседа. Паша улыбался. – Привет, сердечных дел мастер! – громко крикнул он и предложил: – Садись, прокатимся с ветерком. – Паша был навеселе, очевидно, возвращался с праздника.

– Привет, творец! Хочу прогуляться. Хорошее событие? – поинтересовался Игорь, продолжая свой путь пешком, машина медленно катилась рядом. Когда они только познакомились, это было много лет назад, Павел был совсем другим человеком – прежний Паша проехал бы сейчас мимо, не заметив «сердечных дел мастера». Их познакомили дети, – все жители посёлка, у кого есть дети, хорошо знали друг друга, – и они быстро подружились. Паша был странным – ни один человек до конца не понимал, что происходит в их семье. У них был большой земельный участок, на котором раньше стояло два дома, и бывали времена, когда Паша с женой жили в разных домах: жена с детьми – в основном доме, а Паша – во втором, там же он и работал. Игорь не считал возможным спрашивать, что у них происходит, да и как – когда супруги разъезжались, наступал период их полного затворничества, они вообще ни с кем не общались. Даже их дети были ограничены в общении с друзьями, в гости к ним никто не ходил. Затворничество продолжалось около месяца, иногда чуть меньше, с периодичностью два-три раза в год. Ирина общалась с женой Павла, Людой, но в душу к ней не лезла. Чуть больше трёх лет назад Паша пропал на год, Люда сказала, что он в отъезде – важный проект. Где был Паша всё это время, так никто и не знает, но пару раз они упоминали какое-то Агентство, что за Агентство, понятно было только им двоим – Паше и Люде. После его возвращения они больше не разъезжались по разным домам. Паша даже снёс тот дом, в котором проводил странный период своей жизни. На этом месте построил небольшую мастерскую без условий для проживания и предметов мебели – прошлое было снесено с лица земли, но только не из памяти. К ним в гости стала приезжать интеллигентная пожилая пара, и Паша сказал: «Это мои приёмные родители». Что такое эти «приёмные родители» тоже было загадкой, но называл их – мама и папа. Игорь был уверен, что была какая- то серьёзная проблема, тайна, которая является вехой в их семье.