— Приятно видеть, что копы тратят свои деньги, — она наклонилась, чтобы взять гамбургер из упаковки, откусила кусочек, поморщилась и быстро выплюнула обратно. — Фу! Холодный.

Орион было неприятно видеть ее такой. Эйприл была точно такой же, как и раньше. Повзрослела, конечно, но не изменилась. Покрытая шрамами, как Орион, но все равно сияющая и живая.

— Эйприл, нам завтра рано вставать, — холодно сказала Орион.

Она ненавидела то, что ей выпал шанс прожить жизнь, в которой она могла обнимать незнакомых людей, самозабвенно улыбаться и демонстрировать свое разукрашенное тело, как будто оно принадлежало ей.

Эйприл даже не вздрогнула от ее тона или тонко завуалированного способа попросить ее уйти. Она просто посмотрела между двумя кроватями.

— Вы здесь втроем спите?

Шелби указала на дверь между телевизором и ванной.

— Там мои родители. Я остаюсь с ними. Они уже спят, а я… я еще не устала.

По правде говоря, Шелби не совсем понимала, как вести себя с двумя эмоциональными взрослыми, которые любили ее, скучали по ней, разрывали на части весь мир, чтобы найти свою дочь… Орион догадалась, что возвращаться к двум родителям, которые любили тебя, когда ты разучился любить, было так же странно, как и возвращаться к двум умершим родителям, которые давно потеряли свою любовь.

От них слишком многого ждали. Орион радовалась за родителей Шелби. Она встречалась с ними. Они были уставшими и определенно смущенными, но они не отпускали Шелби все время, пока она была в их присутствии. И они снова и снова говорили о том, как они взволнованы, как долго искали ее, сколько ночей плакали. Шелби испытывала то панику, то облегчение. Они были похожи на Эйприл. Это еще одно напоминание о том, кем они были. Девочки, которые умерли в грязном подвале. Женщины, которые оставались не более чем оболочками. Они застряли между бездной «что, если?» и тьмой.

Эйприл перевела взгляд с двери на комнату, затем наклонилась к сумочке и начала в ней рыться.

— Ладно, хорошо, что родители спят. Думаю, есть несколько вещей, которые копы не сочли необходимыми для вас, леди, покидающих гребаный кошмар, чтобы оказаться в другом, называемом реальностью.

Она вытащила фляжку и косяк, держа их в воздухе, как гребаного Короля Льва.

Затем ухмыльнулась:

— К счастью, у вас есть я, сучки.

Жаклин вдруг решила, что Эйприл ей нравится, и широко улыбнулась.

Орион нахмурилась.

— Эйприл…

— Черт возьми, да! — перебила Жаклин, забирая у Эйприл фляжку и делая большой глоток. Затем почти сразу же закашлялась.

— Что это? — спросила она, вытирая рот.

— «Фаербол»*, — ответила Эйприл, ухмыляясь.

— Фаер что? — спросила Жаклин, нахмурив брови.

Что-то отразилось на лице Эйприл, слишком быстро, чтобы Орион успела понять.

— Виски с корицей. Пей. Это тебе поможет.

Жаклин кивнула и снова начала жадно пить.

— Полегче, Жак, — сказала Орион, делая шаг вперед. — Ты не пила уже… сколько? И твой организм не был настолько сыт примерно столько же времени. Как насчет того, чтобы не спешить?

Жаклин закатила глаза.

— Это всего лишь два глотка, мам. Мы заслуживаем того, чтобы немного расслабиться, учитывая нашу… ситуацию. Не так ли? Вот ты готова убить парня и ворчишь на меня из-за какой-то выпивки.

— Убить парня? — спросила Эйприл, нахмурив брови.

— Жаклин! — Орион прищурилась. Затем посмотрела на Эйприл. — Она идиотка.

Эйприл взяла у Жаклин фляжку и протянула Орион.

Та на мгновение задумалась, но покачала головой. Она не была готова пробовать все в первый же вечер. Она хотела многое обдумать с ясной головой.

— А ты — сука, — игриво парировала Жаклин.

— Прямо как мы в юности, — заметила Эйприл, посмеиваясь, но на ее лице отразилась печаль. Она посмотрела на Орион, и ее взгляд был мягким и полным жалости. Она продолжала держать фляжку прямо перед собой.

Орион не сломалась и отмахнулась от нее.

Эйприл кивнула и повернулась к Шелби.

Шелби посмотрела на фляжку, затем приняла ее, удивив всех в комнате.

Орион шагнула вперед и подняла руку.

— Шелби, не надо.

Жаклин сердито посмотрела на нее.

— Орион, ты не ее мать. Шелби может принимать свои собственные чертовы решения. Она должна уметь это делать. Чтобы знать, какого это. Когда каждую чертову секунду ее жизни, ей не говорят, что делать.