– Добрый день, Светлана Петровна, я вас слушаю, – сдержанно поздоровалась я, изо всех сил стараясь ничем не выдать своего волнения. Выходило это у меня, к сожалению, не ахти, и Светлана просто не могла не ощутить напряженных интонаций.

–Рина, сегодня утром я вернулась домой из Верного, – зачем-то отчиталась передо мной мать Эйнара, но вскоре выяснилось, что это была лишь прелюдия к основной новости, а Светлана всего лишь тянула время в попытке подобрать нужные слова, – понимаешь, тут такое произошло…Как бы это сказать…Ну, в общем это…

– Что? – невразумительное мычание Светланы достаточно быстро переполнило чашу моего терпения и я вынуждена была поторопить женщину, – говорите уже, что у вас стряслось?

– Короче так, – Светлана не то соображала довольно туго, не то сомневалась, делиться со мной или нет, но конкретным ответом она разродилась далеко не сразу, и к тому моменту, когда она с горем пополам сформулировала свою мысль, я практически достигла точки кипения, – приехала я, значит, в город около семи утра. С вечера договорились с Ромкой, что он меня на вокзале встретит. Сошла я с поезда, навьюченная, как ишак, стою на перроне, а этого сукиного сына и близко нет. Звоню на сотовый, так он, гаденыш, пьянющий в доску, еле языком ворочает. Ну, я ему, конечно, люлей всыпала, да вот толку с того – всё равно пришлось баулы на своём горбу переть. Пока трамвай ждала, пока с остановки доволоклась, смотрю, уже девять. Еще и у подъезда соседка прицепилась, как репей, всё ей, заразе, видите ли знать надо. Перегавкалась с ней от души, а нечего мне Эйнара грязью поливать, пусть прежде на своих детей посмотрит –одна дочь шалава, неизвестно от кого в подоле принесла, и вторая такая же подрастает, вымахала корова здоровенная, а ума бог не дал. На этаже еще Митьку из четырнадцатой квартиры встретила, тоже пытался мне мозги парить, но я его как матом приложила, так он нырьк за дверь и больше на площадку носу не кажет. Ромка к тому времени глаза продрал, но с бодуна в днях недели запутался и чуть Мишаньку в школу не выгнал. Поднял пацана с кровати, говорит, давай собирайся, а то на уроки опоздаешь. Мишка ему объясняет, ты что, батя, выходной сегодня, а Ромка думает, тот ему специально лапшу на уши вешает. Захожу домой, а там Мишанька с рюкзаком и при параде в коридоре стоит, и Ромка ажно от гордости раздулся, вот он, мол, какой папаша, сына в школу отправил! И смех, и грех, ну, что тут скажешь! Выписала обоим звездюлей, но сильно зверствовать не стала. Любит всё ж таки Ромка малого, кровь не водица, родной есть родной, не то что Эйнар. Ну, а пьет, так покажи мне, кто сейчас не пьет. Всяко не то, что раньше, на Пятой линии, было. Главное, из дома ничего не тащит и от меня вроде не гуляет.

– Светлана Петровна! – я была более чем уверена, что мать Эйнара позвонила мне вовсе не для того, чтобы в подробностях описывать мне перипетии своей семейной жизни с Грищенко, и меня откровенно корёжило от этой пустопорожней болтовни, – я буду вам глубоко признательна, если вы опустите детали и перейдете к сути дела.

– Ой, Рина, извини, язык у меня, как помело, – к моему изумлению, женщина оказалась не чужда самокритике и незамедлительно попыталась исправить свою ошибку, правда, результат вновь не оправдал моих слабых чаяний, – сидим мы с Ромкой на кухне, я картошки нажарила, ему рюмку беленькой за приезд налила, Мишанька на улице бегает. Я умаялась с дороги, думаю, поедим, и я прилягу на полчасика. Тут Ромка опохмелился и начал, прости господи, меня в койку тягать. Пошли, говорит, мать, покувыркаемся, пока Мишаньки нет, и прямо тащит меня за собой. Я и так, и эдак отбрыкивалась, но у мужиков ведь как – приспичило ему и хоть ты убейся. Ну, начали мы с Ромкой того…

– Светлана Петровна, вы, надеюсь, понимаете, что мне это абсолютно не интересно? –дошла до ручки я и брезгливо передернула плечами в приступе отвращения, красочно представив малоэстетичный процесс совокупления похожей на расплывшуюся квашню Светланы со своим пропитым супружником- если всё, что вы планируете мне рассказать, не касается Эйнара, пожалуйста, не отнимайте мое время!

– Риночка, стой, не вешай трубку! – засуетилась напуганная моим решительным настроем женщина, – значит, только Ромка на меня полез, пыхтит, кряхтит, старается, как вдруг домашний телефон зазвонил. И звонит, и звонит, да еще настойчиво так, будто уж очень сильно надо! Раздражает до невозможности, охота было этот аппарат в окно выкинуть. Ладно, замолчал на минуту, но затем опять задребезжал, и так несколько раз подряд. Ромка злой, как черт, он у меня сам по себе давно уже в этом деле не орёл, а после этих звонков тем более всё упало. Правильно, столько бухать, не просыхая, как там вообще что-то работает! Ну, пошел Ромка с горя за бутылкой, как обычно, а я не успела постель заправить, и снова телефон зазвонил. Беру трубку, а там парень какой-то, по голосу ясно, что совсем молодой. Говорит, мне бы теть Свету услышать, это вы? Я ему – а ты сам кто будешь? Он и отвечает, а я, теть Света, Кирилл Аверин, с вашим сыном в Хонгшане служил. Я где стояла, там и села, у меня аж в глазах потемнело. Рина, ты же читала про этого Аверина?

– Аверин, Аверин… – основательно покопалась в замусоренной всяким хламом памяти я, и глубоко изнутри стремительно поднялась удушливая волна внезапного озарения, – подождите, он вам что, с того света позвонил? Эта фамилия числилась в списке погибших пограничников, и, если я не ошибаюсь, именно останки Аверина до сих пор не идентифицированы.

– Да-да, это он, – торопливо подтвердила Светлана, – наши местные эксперты жевали-жевали сопли, но так и не смогли сказать ничего определенного, а немцы обещали провести генетический анализ или как он там называется, но и у них всё застопорилось, якобы тела так обгорели, что черта с два разберешь, где чья ДНК. Вот как раз этого Аверина и еще одного парня, не помню уж как его звать, опознать и не вышло.

– Светлана Петровна, по-моему, вас жестоко разыграли, – справившись с эмоциями, констатировала я, – наверное, это пранкеры оттачивали на вас мастерство.

– Кто? –не поняла женщина, – Рина, я вот тоже сперва подумала, что балуется кто-то, даже пригрозила в полицию заявить, если еще раз посмеет мне позвонить. А парнишка мне и говорит, не надо, теть Света, в полицию, вы лучше мамке моей позвоните и скажите, что жив я и здоров, просто домой мне пока нельзя, а то она, небось, вся изрыдалась, бедная. А Эйнар, говорит, ваш никого не убивал, он, наоборот, мне и товарищу моему жизнь спас. Не верьте, сказал, ментам, они боятся, что правда вскроется, поэтому козла отпущения и нашли. Эйнар ваш человек хороший, не человек, а Человечище, с большой буквы. Я спрашиваю, так что ж ты, окаянный, не поедешь в Верный и показания не дашь, а он вздохнул тяжко и мрачно так отвечает – не могу я, теть Света, сейчас на людях объявиться, вы уж не обессудьте. Мне, главное, чтобы мамка себя не изводила понапрасну, один я у нее, говорит. И вы не верьте никому, кто про Эйнара дурное скажет, не убийца он, а, можно сказать, герой.

–З наете, это уже действительно за гранью! – в гневе воскликнула я, – это насколько безнравственной личностью надо быть, чтобы так нагло спекулировать на чужом горе? Неужели сложно было выбрать другой способ поразвлечься? Кому такое только в голову могло прийти? Хорошо хоть у этого телефонного террориста хватило совести не звонить матери Кирилла Аверина!

– Я ей позвонила, – огорошила меня Светлана Грищенко, – думай обо мне, что хочешь, Рина, но я этому парню поверила. Набрала номер, который он мне продиктовал, поговорила с его мамой и лишний раз убедилась, что следаки нас дурят вовсю. Сказали ей, вот вам прах Кирилла, берите и хороните, а что там в урне на самом деле, одному богу ведомо. И родителям второго солдата ту же самую туфту гонят. А в заключении экспертов черным по белому указано, что эти останки неизвестно кому принадлежат, может, это настоящие преступники и есть, а несчастные матери будут их поганые могилы слезами поливать!

– Людям свойственно верить в то, во что им хочется верить, – заметила я, – я по-прежнему считаю, что вся эта история – плод чьей-то извращенной фантазии, а вы не только заблуждаетесь сами, но и вводите в заблуждение безутешных родственников, которым и так тяжело смириться с трагедией. А останки действительно могли сильно обгореть, и выделить нужную ДНК не представляется возможным.

– Кирилл сказал, что на пограпосту долгое время творилось нечто ужасное, а руководство ничего не предпринимало, – проигнорировала мой скепсис женщина и проникновенно добавила, – я не знаю, что он имел в виду, но, по его словам, только Эйнар встал на защиту справедливости. В этом весь Эйнар, он с детства таким был, и я верю, что за десять лет он ничуть не изменился. У него талант наживать себе врагов, и уж кто-то, а ты должна это прекрасно понимать.