ГЛАВА III

–Простите, Светлана Петровна, но это не аргумент, – нисколько не впечатлилась сентиментальными высказываниями женщины я, прекрасно сознавая, что ее избрал в качестве жертвы циничный пранкер, начисто лишенных каких-либо моральных ориентиров. Поведение же самой Светланы выглядело не менее гадко, и я в упор не понимала, зачем она принялась распространять непроверенные сведения, в очередной раз травмирующие и без того убитых горем людей.

–А что для тебя аргумент? – в лоб спросила мать Эйнара, и в ее голосе мне вдруг почудились отчетливые нотки явного разочарования, – вот смотри, я не поленилась и сразу же обратилась в телефонную компанию – распечатку у них потребовала. Аппарат у нас старенький, номера не определяет, вот я и подумала, пусть сделают мне полную раскладку – выяснят, на кого телефон оформлен, из какого города звонили, ну и так далее. Ага, как же, держи карман шире! Знаешь, что мне ответили? Вон, даже смс-ку прислали, сейчас я тебе прочитаю. Слушаешь? «На вас запрос сообщаем: областная дирекция телекоммуникаций не может предоставить детализацию звонков за указанный вами период вследствие сбоя в работе оборудования. Приносим свои извинения за доставленные неудобства». Ну, и как тебе? Сбой у них, видите ли, произошел, причем именно в то время, когда мне позвонил Кирилл. Врут, как дышат, а дышат часто! От нас всё скрывают, а если что и просочится, так бегом концы в воду прятать! Рина, в нашей стране всегда так! К примеру, вроде и камеры везде понатыканы, а захочешь картинку посмотреть, оказывается, что это вообще муляжи для острастки повесили. Помню, украли у меня перед Новым Годом в магазине кошелек, и что ты думаешь? Ни одна камера не фурычила! Зато, как у зама нашего мэра из подъезда велосипед слямзили, так за полчаса воров нашли и по всем каналам передали, что наша полиция чуть ли не моментом преступления раскрывает. Нет, Рина, никто нам правду не скажет, пока мы сами всё не выясним. Вот почему бы мне распечатку не дать? Если бы мне простой хулиган звонил, так вычислили бы его и оштрафовали, как миленького, но в «Телекоме» мне сходу объяснили, чтобы я ни на что не рассчитывала. А, ну как я бучу подниму! В газету сообщу или телевидение вызову, пускай разбираются, кто тут воду мутит. Одно меня останавливает- парнишка этот, который Кириллом Авериным назвался, уж очень просил меня помалкивать и мамке передал, чтобы та рот на замке держала.

–Ну, еще бы! – иронично хмыкнула я, – боится, что по его душу из полиции придут, для того и рассказывает вам байки. Жаль, конечно, что «Телеком» вам отказал, но, может быть, у них действительно неполадки в системе…

–В башке у них неполадки! – нервно бросила Светлана, – кинули отписку и рады, а я теперь себе места не нахожу, а уж что с матерью Аверина сейчас творится, я и думать не хочу. С нее следак уже какой день добивается, чтоб она его бумаги подмахнула и Кирилла официально признали погибшим, но эта Галя – баба-кремень. Говорит, на кой мне ваша урна сдалась, я абы кого хоронить не собираюсь. И в то, что Эйнар убийца, она не верит. Мне, сказала, правда нужна, а чтобы невиновного человека в тюрьму упечь, большого ума не надо. Решили теперь уже на суде встретиться, Кирилла из Савельевска призывали, а это от нас шибко далеко, особо не разъездишься. Я спрашиваю, Галя, а у тебя никаких мыслей нет насчет того, что такого страшного на заставе происходило, не зря же Кирилл на это напирал, а она только руками разводит. Служил меньше года, письма домой писал, ни на что не жаловался, природой восхищался, горами… Видать, запугали их там всех, они ж салаги еще, вот и молчали в тряпочку, пока начальство беспредельничало, а Эйнара разве молчать заставишь? На том и погорели, получается.

–Всё это лишь ваши догадки, Светлана Петровна, – с напускным равнодушием произнесла я, хотя мой перегруженный мозг буквально дымился от непрерывной мыслительной активности, и я постоянно опасалась неосторожным словом выдать свое истинное состояние, -я, как и вы, не верю в совпадения, но в отчаянном положении большинство людей хватаются за любую соломинку, и мать Аверина готова принять за чистую монету даже самый абсурдный бред, опровергающий гибель ее сына в Хонгшане.

–Да, Рина, не ожидала я от тебя… – сквозь зубы процедила женщина, – вот я дура, понадеялась, что ты не забыла моего Эйнара, а ты меня даже толком слушать не хочешь, будто у тебя в одно ухо влетает, а из другого вылетает. Ну отшила бы меня с самого начала и не морочила понапрасну голову. И я могла бы заранее скумекать, что ты всё на отвяжись делаешь! Не хочешь помогать, так зачем было обещать? С адвокатом этим, вон, тоже какая-то ерунда вышла! Спрашиваю у Стешки, что там да как, а она мнется-жмётся, ну, я сразу и поняла – значит опять всё наперекосяк. Уж не знаю, кого ты прислала в Верный, но Эйнар с ним связываться ни в какую не захотел, а ему ведь сейчас привередничать не резон. Вот и думаешь, значит, такой адвокат, что пускай лучше государственный защитник и дальше остается. А Стешка как расстроилась! Она же понадеялась на тебя, а, как узнала, что скоро из столицы адвокат приедет, чуть ли не до потолка прыгала. А потом раз и скисла. Позвонила ей утром, а она мне и заявляет – приехал адвокат от Рины, а Эйнар в позу встал. Я и подумала, кто от хорошей жизни будет столичного адвоката ссаными тряпками гнать, а, как Стешка сказала, Эйнар с ним не церемонился. Не надо мне было тебе звонить, но это всё Стешка меня подбила. «Звоните, теть Света, кто еще нам, кроме Ринки, поможет?». Я и поддалась, чем черт не шутит, сама не пойму, на что рассчитывала. Нужны мы тебе, как телеге пятое колесо! Ладно, Рина, прости за беспокойство, столько лет прошло, не век же тебе было по Эйнару сохнуть. Это он так и не сумел тебя из сердца вырвать, сколько бы его Стешка не обхаживала. Так и десять лет с ним и промыкалась – вроде и есть муж, а вроде и нет, а у тебя, я слышала, всё отлично сложилось, и семья, и работа… Пора было мне сообразить, что раз ты сама мне не звонишь и не интересуешься Эйнаром, то и лезть к тебе не стоит, а я, после того, как с «Телекомом» перелаялась, так первым делом тебя набирать! Дура, вот, как есть, дура!

–Я нашла для Эйнара сама лучшего адвоката из всех, кого я только знала! – самообладание мне вероломно изменило, и я больше не старалась обуздать эмоции. Обвинения Светланы в мой адрес были до такой степени беспочвенны и несправедливы, что с каждым мгновением я всё сильнее ощущала терпкую горечь обиды, -вы даже вообразить себе не можете, на что мне пришлось пойти. Ради того, чтобы у Эйнара появился шанс, я фактически разрушила две семьи, причем, одна из них – моя собственная. Вам кажется, что я веду себя чересчур безразлично, но откуда вам знать, что я действительно чувствую? Я бы многое отдала, чтобы понять, почему Эйнар противится любой помощи извне, но у меня нет абсолютно никаких идей на этот счёт. Да, меня тоже насторожил этот звонок якобы от Кирилла Аверина, и результаты геномной экспертизы производят двойственное впечатление, но я не могу слепо верить в теории заговора, не имея конкретных доказательств. Мне очень сложно сохранять здравый рассудок и не впадать в истерику, я пытаюсь трезво анализировать происходящее, а не выстраивать сомнительные теории, но это вовсе не означает, будто меня совершенно не волнует судьба Эйнара. Пусть наши пути разошлись еще в далеком прошлом, он для меня не чужой человек.

–Тогда сделай что-нибудь, Рина! – надрывно выкрикнула в трубку женщина, и я одновременно почувствовала едва уловимое дыхание незримо присутствующего где-то рядом призрака. Голоса Светланы Грищенко и таинственного порождения параллельной вселенной звучали в унисон, и внезапно слились воедино, заставив меня в ужасе стиснуть виски ладонями.

–Помоги Эйнару! – расплавленным воском вливалась в уши многократно повторяющаяся фраза, – помоги ему!

–Как? – не выдержала я, напрочь позабыв, что нахожусь в общественном транспорте, и на меня разом смотрят десятки любопытных глаз.

–Я не знаю, – обреченно прошептала Светлана, и я поняла, что призрак коснулся моего воспаленного разума лишь на короткий миг, а затем снова растворился в воздухе.

Я машинально взглянула в окно, подскочила с места и безуспешно попыталась протиснуться к выходу, дабы не проехать свою остановку. Пассажиры неодобрительно цокали языками и нехотя расступались, а я сжимала одеревеневшими пальцами мобильный телефон и никак не могла принять окончательного решения. Я прекрасно понимала, чего от меня хотели Светлана, Игорь и невидимый гость из другого измерения, но я всё еще стояла на развилке с занесенной для следующего шага ногой, и моя истерзанная сомнениями душа хаотично металась из стороны в сторону.

ГЛАВА IV

Сегодняшняя погода в родном городе идеально отвечала моему внутреннему состоянию: если еще недавно на улице было безоблачно и тихо, то сейчас буквально в мгновение ока налетел холодный, порывистый ветер, а над головой сгустились тяжелые тучи. Вокруг разом потемнело, и мне даже показалось, что небеса в любую минуту готовы разразиться мощным снегопадом. Весна явно не спешила наводить свои порядки в наших северных краях, и я могла только удивляться, с какой скоростью температура воздуха менялась в течение дня. Вчера за окнами неуемно бушевала настоящая метель, с утра ощутимо потеплело, а после обеда вновь появились все признаки надвигающейся стихии. Я уже толком и не понимала, от чего меня так трясло: то ли за годы жизни в столице я незаметно превратилась в тепличную неженку и теперь замерзала от малейшего дуновения, то ли причины моего внезапного озноба лежали в сугубо психологической плоскости. По моей инициативе телефонный разговор со Светланой Грищенко оборвался на полуслове, но перезванивать мне женщина не стала, и я до сих пор не пришла к определенному мнению, почему она так поступила. Напрочь отчаялась добиться от меня поддержки и решила больше не тратить время попусту? Пустила ситуацию на самотек в надежде, что я скоро одумаюсь и в пылу раскаяния обязательно позвоню первой, дабы тем самым доказать свою полнейшую лояльность? Предпочла сначала проконсультироваться со Стешей, а уж потом окончательно жечь мосты? К сожалению, мне оставалось лишь мучительно теряться в догадках, и я чувствовала себя разбитой и выжатой, что крайне негативно отражалось на моих умственных способностях. В силу общей подавленности я соображала на весьма посредственном уровне, и анализировать поведение Светланы мне хотелось в последнюю очередь, но обстоятельства требовали активных действий, невольно заставляя меня мобилизовать все свои скрытые резервы.

Игорь, Джулс, Олежка, родители… Я едва не взвыла в голос, стоило мне лишь на миг вообразить, с каким количеством животрепещущих вопросов мне еще только предстояло разобраться – создавалось впечатление, что в попытке распутать клубок стремительно разворачивающихся событий я неумолимо погружалась в черную пучину безумия, и регулярно звучавшие у меня в ушах голоса лишь подтверждали сей неутешительный вывод. Сколь бы ни жутко мне было это констатировать, но, похоже, я постепенно теряла разум, и вторым этапом после галлюцинаций слуховых по логике вещей должны были стать галлюцинации зрительные, и тот факт, что я до сих пор не начала видеть призраков, свидетельствовал вовсе не о высокой устойчивости моей нервной системы, а скорее о скачкообразном и, как следствие, непредсказуемом развитии моего заболевания. Иными словами, меня могло ощутимо «накрыть» в самый неподходящий момент, и заранее предвидеть, что именно спровоцирует резкое обострение опасной симптоматики, вряд ли представлялось возможным. Кто знает, быть может, я никогда и не выздоравливала, а всё это время лишь наивно полагала себя абсолютно нормальным человеком, на самом же деле будучи главным кандидатом в обитатели «Желтого дома».