Пока я витал в своих мыслях, у Мишки с Димкой завязался какой-то серьезный мужской разговор. О девочках. Альбина хлопотала у барной стойки, что-то подрезала на тарелки и с улыбкой поглядывала то на них, то на меня… Я ее двадцать семь лет знал. И с точностью мог определить, что означают эти ее взгляды. Она была в предвкушении. А я… Я не хотел ее. Ни на секунду. Даже ради Димки. И всего того, что у нас с ней было когда-то. Я отчетливо, как никогда, понимал, что хочу другую. Совсем другую… Во всем. Ниже на полголовы, фигуристую, темноволосую и… молодую. Может, и правда седина в бороду – бес в ребро. Но что уж теперь?

Димка как-то быстро стал клевать носом, я загнал его спать, несмотря на то, что на часах был всего девятый час. Помог ему, сонному, переодеться в пижаму. Накрыл одеялом. Поцеловал в лоб. А тот, конечно, делал вид, что ему это страшно не нравится, но от ласки не уворачивался. Я подождал, пока он уснет, поднялся и наткнулся на пристальный Алькин взгляд.

– Чего смотришь?

– Любуюсь. И жалею, что сама тебе сына не родила.

– Что уж теперь? Поздно, - пробурчал я.

– Почему же? Сейчас каких чудес только ни творит медицина.

Мне все меньше нравился наш разговор. Я поднялся с Димкиной кровати и, не оглядываясь, пошел к выходу.

– Некоторые даже прибегают к услугам суррогатного материнства… - очевидно, решила высказаться до конца Альбина. Ну, понятно. С Димкой история не прокатила, она придумала новую. Суррогатное материнство, блядь! Да что с ней не так?!

– О чем спор? – поинтересовался Мишка, когда я, злой, вернулся в гостиную.

– Да так. Обсуждаем прелести суррогатного материнства.

– Даже знать не хочу, как вы дошли до этой темы, – скривился тот.

– Водку будешь? – попытался сменить направление разговора я, да только не тут-то было.

– А чем плоха эта тема? – вмешалась Альбина.

– Да ничем. Кроме того, что не актуальна.

– Почему же не актуальна? Ты от жизни, Миша, отстал. Возьми, вот, Пугачеву! Всю жизнь пахала, карьеру строила. А на старости лет - хоп! И двое детей. Радость. А сколько звезд после нее уже так родили?

– Ну, не знаю. Это, наверное, какие-то ваши бабские заморчки. Мужик-то - он всегда родить готов. Нашел себе бабу помоложе – и милости просим. Радость без всяких ухищрений.

Я не знал, специально ли Мишка это все выдал, или так просто вышло, но, в любом случае удар достиг цели. Улыбка Альбины увяла. Она как-то так растерянно хлопнула глазами. Уставилась на меня. И тут я впервые, пожалуй, задумался… А ведь Мишка был прав. Мужику проще начать жизнь с чистого листа. Если бы я захотел – с этим точно бы не возникло проблем. Но я почему-то вообще в этом направлении не думал. И даже мысли не допускал, что все еще может быть. А ведь оно может! Только не с Альбиной.

Крепко задумавшись, я откупорил бутылку водки. Достал рюмки. Себе и Мишке.

– А мне?

Пожав плечами, я достал третью стопку. Разлил горькую. Чокнулись. Опрокинули. О детях больше не говорили, переключились на политику. Возник нешуточный спор. А мне это совсем не интересно было. Разгоряченного выпитым, меня тянуло на приключения. Прямо руки чесались… Я подхватил телефон, закрылся в ванной и набрал короткое:

«Привет. Как ты?»

Вроде ненавязчиво. Даже если муж увидит – ничего не сможет ей предъявить.

Секунда… Другая. От нетерпения сводит мышцы.

«Еще не до конца пришла в себя».

«Он рядом?»

«Нет!»

Я прислонился лбом к зеркалу. Выдохнул. Что еще ей написать? Я не силен в словах. Зачем только начал?!

«А ты чем занимаешься?» - прилетело раньше, чем я придумал что-то толковое.

«Пью. И ревную. Ревную и пью».

Детский сад! Мне сорок шесть лет, а меня как мальчишку накрывало. От простого, в общем-то, разговора. А она не торопилась с ответом, разжигая мой интерес… Я медленно, неумело тыкая пальцами, вывел новое сообщение:

«Жалеешь?»

«Нет. Это ужасно. Знаю. Но нет».

«В следующий раз я не остановлюсь».

Секунды сливались, складывались в минуты, а она все молчала. И когда я уже было решил, что мне не дождаться ответа, телефон коротко тренькнул:

«Спокойной ночи, Федя».

Это что? Её «спокойной ночи»? Это да? Или нет? А если да? Что делать? У меня Димка, у нее – дочь. И если от мужа можно уйти, дети останутся с нами. А, впрочем, не слишком ли я тороплюсь? Я же даже толком ее не знаю! Что, если не моя это женщина вовсе? А как понять, моя ли?! Как не ошибиться, ведь я должен быть сам уверен в том, что делаю, прежде чем ей что-то предлагать… А пока не предлагаю – и требовать от неё что-то глупо. Как бы ни сжирала меня сука-ревность.