– Домой, знаешь ли, у меня ещё репетитор, хотела успеть поесть,- сквозь зубы процедила я.

– Тон попроще. Я тебя провожу,- схватив наши куртки, и отдав мне мою, Филипп пошёл рядом, оставив свой байк, на котором ездил в школу, на парковке.

 Пройдя пару метров в молчании, я стала медленно успокаиваться.

Осень уже была на дворе. Люблю дождливую пору, когда идёшь уже по жёлтым листьям, а над тобой небо серое, воздух прохладный ударяет в лицо. Такая погода всегда может отрезвить мозг, стоит только захотеть этого и стянуть с головы шапку. Я закрыла глаза и начала глубоко вдыхать: сердце постепенно замедлило ритм, на душе становилось легче, а мысли чище. 

– А я думал, книжных червей любят учителя...- Филипп хмыкнул, чем и прервал нашу идиллию тишины. Я уже и забыла, что он шёл рядом.

– Оказывается, что так не всегда. В школе даже у таких, как ты, есть проблемы...

– Что ты хочешь этим сказать?
– Я уставшими глазами посмотрела на него.

 Не было ни сил, ни желания его отстранять от себя и тем более огрызаться.

– Почему терпишь это? – вдруг сменил он тон и стал предельно серьёзным. Его глаза стали пронзительными, лицо напряжённое, словно это его унизили, и он был готов прямо сейчас ответить на это, причём физически…Кулаком. Иначе, как объяснить его сильно сцепленные зубы, игру жвалок, явно не от радости, и сильно сжатые кисти рук?

– А что мне остаётся делать? – голос предательски задрожал, и пелена слез снова подступила к глазам одновременно с комом в горле.

Филипп почему-то резко остановился и схватил меня за локоть...

Его прикосновение даже через куртку поразило меня, словно разряд тока. Я вспомнила инцидент в раздевалке, который вызвал такие же ощущения, и сразу же отдёрнула руку. Вопрос был очевиден: почему моё тело так реагирует на него?

– Не пробовала завучу рассказать об этом?

Хмыкнув, я отвернулась. По щеке прокатилась слеза, и стало ужасно стыдно. Не хватало ещё, чтобы он ещё видел, как я плачу.

– Ты про того завуча, что каждый день меня ругает из-за того, что вы не в форме ходите? И мне, как старосте, из-за вас достаётся постоянно. Если ты думаешь, что в моей жизни «зубрилы - старосты» всё так просто, то ошибаешься. Здесь меня никто не слушает и не слышит, никто не прислушался к тому, что я просила ходить в форме, к тому, что происходит на математике, никто ничего не слышит! А ещё ты появился... Привязался, достаёшь…Что тебе от меня нужно вообще?- мой голос под конец сорвался. Вытерев рукой слезу, я вновь повернулась к нему, но оступилась назад, из-за его взгляда...Только сейчас я заметила, какой у него он пронзительный и серьёзный. Словно передо мной стоял не одноклассник - ровесник, а взрослый мужчина.

– Иди домой, отдохни, - в его тоне были знакомые нотки власти и уверенности, что именно так я и сделаю.

Филипп развернулся и пошёл в обратную сторону, видимо, за байком, а я же последовала его совету.

Придя домой, я посмотрела на часы и поняла, что времени на еду не оставалось. Хомяча бутерброд, я зашнуровывала второй рукой ботинки и мысленно старалась проклинать Филиппа. Ведь именно из-за его доставучих вопросов у меня не осталось времени на обед.

Но почему-то сделать этого не получалось. Я не могла усилить к нему свою ненависть, ведь что-то в его поступке было ободряющим. Он сказал всего пару предложений, но благодаря ним я поняла, какая сама по себе жалкая. Я слишком жалела себя, в то время, как он, будучи моим ровесником, был более спокоен и решителен. Уверена, он бы быстро такой вопрос решил, оказавшись в такой ситуации. Но с другой стороны, вряд ли бы он позволил такое пренебрежительно отношение к себе. Себе цену Филипп знал, возможно, даже немного завышал. А может, это я просто слишком мало чего о нём знаю?

Выходя из дома, я помотала головой и ударила себя по щекам: «Нет, Кейт, так не пойдёт! Слишком ты много стала думать об этом парне!»

***

– Отец, не мог бы ты мне кое-чем помочь? Всего лишь достать необходимую информацию… -парень разговаривал по телефону, стоя на школьной парковке и опираясь на байк.

Он знал, что тот никогда не откажет в просьбе единственного сына, а вот возмущаться… Да, это родитель мог. Только Филиппа это волновало в последнюю очередь, ведь в памяти всё ещё стоял образ беззащитной Кейт.

Кто бы мог подумать, что та самая ледышка класса может быть настолько ранимой?

Стоя в ожидании получения сообщения, Филипп в очередной раз задумался, зачем ему всё это? Не первый раз он возвращается к этому вопросу, что в последнее время происходило чаще. Зачем задирает её, выкидывает вещи из окна, иногда слегка принижает?

Сперва ему она не нравилась просто потому, что он считал её выскочкой. Но с каждым днём этот образ таял, вырисовывая в голове совершенно иную Кейт: не такую самоуверенную, прямолинейную. Теперь ему стало казаться, что это всё был панцирь, в котором она спряталась от ненависти к ней её одноклассников, но сегодня… Филипп узнал, что не только одноклассники её недолюбливают, но даже и учителя, а самое главное завуч. Девушка терпит ненависть от малых до взрослых, но почему?

Тогда, кто же на её стороне кроме Валеры, Филиппа и Алисы?

От мыслей Филиппа отвлекло уведомление, после чего парень разблокировал телефон и с довольным выражением лица посмотрел на экран, где высветилась необходимая информация от отца.

– Думаю, такая «форма» извинений перед снежком будет лучше всего…

***

– Галина Ивановна, вы свободны?- Филимонов постучал в дверь класса и, не дождавшись ответа, зашёл в него.

Детей на второй смене у учителя не было, поэтому женщина спокойно заполняла школьный журнал.