Или я себя накручиваю и уже в каждой тени вижу резидента? 

Полежав в кровати чуть дольше обычного – мне же бегать не надо, я встала и наконец собралась в столовую и на занятия. 

Но не успела выйти из общежития, как меня встретил у дверей дежурный. 

– А ты долго! Ну сколько можно тебя ждать? – недовольно прошипел незнакомый третьекурсник. 

– Можно было попросить коменданта передать, что меня ждут. 

– Эта ваша комендант… – парень передернул плечами, но продолжать не стал. – Короче, мне приказали проводить тебя к дознавателям. 

– Пошли, – я с тоской посмотрела в сторону столовой. Но не просить же их подождать, пока я поем. 

Дежурный меня привел в административный корпус, но не на четвертый этаж, а в подвальное помещение. Вот тут бегающих людей не было, лишь длинный полутемный коридор и несколько дверей по обеим его сторонам. 

То, что надо для работы менталиста, на самом деле. Это только кажется, что ему достаточно поставить артефакт, экранирующий эмоции за пределами комнаты, и можно работать. Да вот только любое устройство тоже нагружает сенсорику дополнительным силовым полем. Артефакты используют, но в крайнем случае, когда невозможно уединиться, например, в полевых лагерях военных. 

В остальном же менталистам стараются предоставить максимально комфортное, а значит и максимально удаленное от людей помещение. 

Дежурный постучал в дверь, сдал меня на руки одному из дознавателей и умчался по своим делам. Небось еще и радуется, что много времени потратил на ожидание и не пришлось работать. 

– Каталиса Уортон, по вашему приказанию прибыла, – представилась я мужчине, который и открыл дверь. 

– Пожалуйста проходите, садитесь, – предложила женщина, потом кивнула своему коллеге, и он закрыл дверь с той стороны. – Я менталист отряда дознавателей и мне бы хотелось поговорить с вами об инциденте с монстрами Гати. Но для начала пара контрольных вопросов…

Я сразу обратила внимание, что она не сказала какой именно отряд дознавателей. Хотела сама спросить, но все же передумала – подобный интерес выдаст меня быстрее, чем эмоции. Тем более, что я сейчас ощущала привычный эмоциональный штиль, который у меня бывает только в случае опасности. Можно было и артефакт не включать.

Менталист задала пару вопросов для настройки, но, вероятно, ощутила только неопределенные, неяркие эмоции. 

– Кадет Уортон, на вас какой-то артефакт? 

– Студентка Уортон, – поправила я с каменным выражением лица. – Мы еще не давали присягу. Да, на мне два артефакта – академический значок и целительский. 

– Вы очень напряжены…

– Меня впервые допрашивает менталист. Извините.

– Ничего, расслабьтесь, подумайте сейчас о чем-нибудь приятном. Хм… Вам делали замеры уровня сопротивляемости ментальному воздействию? 

– Нет, – я покачала головой. – Я не думала, что это обязательно.

– Ну а вы сами как думаете, можете вы сопротивляться? 

– Ну… – я напоказ задумалась. – У папы низкий уровень эмоциональности, а у дяди высокий сопротивляемости. Возможно, я получила что-то из этого по наследству, а может просто…

– Что просто? – женщина аж подалась вперед. Может, она и умеет читать эмоции, может, сама этому с успехом сопротивляется, но слишком уж у нее живое лицо и тело, все чувства видны как на ладони по мимике и позе. 

Или это обманка, чтобы расслабить и расположить собеседника к себе? Я слышала, что менталисты лучше владеют микромимикой и языком тела, чем обычные люди. 

– В моменты, когда надо собраться, действовать решительно, у меня пропадают всякие эмоции, я как артефакт, переключаюсь в боевой режим. 

– А сейчас такой момент? 

– Можно и так сказать, – я пожала плечами. – Мне раньше не доводилось говорить с менталистом, от того я перенервничала. 

– Ну хорошо, давайте продолжим. Расскажите о том, что произошло, пожалуйста. 

Я рассказала вкратце, потом подробно, потом женщина подала какой-то сигнал, и в комнату зашел ее коллега. Пришлось повторять историю еще три раза в разных вариациях и отвечать на разнообразные вопросы про то, как на нас с Келлером напали твари Гати. Об убийстве мутанта решила не утаивать. Если уж разведчик все понял, то дознаватели поймут и подавно. 

– Значит, вы говорите, что пока не зашли в воду, ничего странного не заметили? 

– Нет. – Интересно, меня об этом же спрашивал декан Кемер. – Но если вы уточните, на что именно нужно было обращать внимание, я попытаюсь вспомнить. 

– Хорошо, давайте попробуем, – кивнул мужчина. – Странное, необычное, выбивающееся из общей картины поведение отдельных студентов или групп студентов?

– Вряд ли, – подумав некоторое время, ответила я, хотя в голову тут же пришел Аллерт. Но с ним, думаю, стоит разобраться лично. – Правда, я мало с кем общаюсь. Только вот с Келлером, его ребятами, да со своей группой.