Шрифт:
– К чему этот допрос? Я уже к себе домой не могу вернуться?
– Какой допрос? – отшучивается Яр. – Я просто поинтересовался. Последнее время ты слишком нервный. Бесишься постоянно. С тобой нормально поговорить невозможно. Когда Настюха о вашей встрече рассказала, я и подумал, что ты решил расслабиться.
– Не надо много думать.
– Да? Ну, ладно. Не буду. Кстати, пока тебя не было, мы с Владой успели подружиться. Она даже успела полюбить меня всей душой. Успела же?
За то, что он еду принес, но я не собираюсь объясняться перед Козловским. Кто он такой? Пусть к ведьме своей катится. Впрочем, может, он сейчас так и сделает. Мало ли, вдруг заскочил домой, чтобы просто переодеться. А потом к ней вернется.
В планах было заставить Артёма ревновать, а на деле ревную я.
И ведь на болезнь все не спишешь. Это самая настоящая ревность, такая, что аж руки тянутся взять сковородку и кое-кому по голове заехать.
– Еще как, Ярик, – протягиваю я, откидываясь на спинку стула. – До зубовного скрежета полюбила. Если замуж не возьмешь, с моста сброшусь.
Продолжаю пялиться на Артёма и вижу, как он прищурил глаза. От такой реакции начинаю улыбаться? Что? Не понравилось? Я тоже не кайфую, когда про ведьму твою думаю.
– Ты хоть знаешь, где мост найти? – раздраженно рявкает Артём. – Или без разницы, откуда прыгать?
– А ты помочь захотел? – не остаюсь внакладе. – Подтолкнешь или до места доведешь?
Краем глаза вижу, как внимательно на нас смотрит Власов.
– Тебе нужна моя помощь?
– Нет, – рычу сквозь зубы. – Как-нибудь обойдусь.
– Я в тебе не сомневаюсь, – рычит он в ответ.
– Эй, ребят, – напоминает о себе Яр. – Я вам не мешаю? Может, вы расслабитесь и мы сможем в спокойной обстановке чай попить? А то мне кажется, что вы сейчас за ножи схватитесь.
– Я налью тебе чай. – Встаю со стула и отворачиваюсь. Если Козловский захочет убить меня взглядом, пусть целится в спину. – Артём, тебе еще кофе сделать или ты спешишь?
Тон собственного голоса – бесит. Но актрисой я могу быть только тогда, когда не надо ею быть. Сейчас я не могла взять себя в руки, поэтому и сдавала себя с потрохами.
– Так не терпится избавиться от меня?
О чем он?
– Что ты? Не хочу, чтобы ведьма от ожидания в скелет превратилась.
Вру. Я этого очень хочу.
– Ведьма? – переспрашивает Яр. – Это ты про Настю? Только не говори, что у Тёмыча с ней все настолько серьезно, что он ее уже с родственниками познакомил? Не хочу думать, что друг от меня что-то скрывает.
Что он сказал?
Мне не послышалось?
– Яр, ты что несешь? Комиссарова не моя родственница.
Нет, конечно.
Фу. Даже думать о таком мерзко.
– Не кровная. Но ты сам когда-то рассказывал, что относишься к ней как к своей младшей и нелюбимой сестре.
Ну все. Хватит!
Уровень злости во мне зашкалил.
21.
– Ты чего такая хмурая? – шепчет мне в ухо Рита. Я смотрю в сторону преподавателя, который, уткнувшись в телефон, делает вид, что нас не существует, и поворачиваюсь к девушке. – Все нормально?
Нет. Все не нормально, и плохая из меня актриса выйдет, если я даже злость скрыть не могу.
– Ага. Не выспалась просто. Не обращай на меня внимания.
Вообще не спала, так будет правильнее. До меня наконец-то дошло, что у моей влюбленности нет никаких шансов, пока Козловский воспринимает меня как сопливую сестричку.
Я для него – как младшая сестра.
Какой позор, какая гадость.
Уж лучше бы просто была не в его вкусе.
А так…
Сестра. Что может быть хуже этого?
Знаю! Его спокойный вид. Он даже не попросил друга заткнуться. Не наорал на него и не обвинил во лжи. Козловский промолчал и переключился на другую тему.
Гад.
И это после того, как он глазел на меня в купальнике.
Ну, ничего. Артём еще сам не понял, что он черту переступил. Все! Под утро я похоронила свою совесть. Теперь я нацелена на войну. Он больше не увидит во мне любимицу своих родителей, маленькую девчонку с вредным характером. Я ничем не хуже его ведьмы. Наоборот. Возраст на моей стороне. Еще посмотрим, кто за кем бегать будет.
А ведь он даже не заметил, как слова Яра меня задели и обидели.
Что за человек?
Взять бы его и…
– Рит, а что ты вчера насчет клуба говорила? Все в силе?
Потренируюсь в искусстве обольщения на каком-нибудь самоуверенном юнце, а потом уже возьмусь и за Козловского.
– Думаю, можно организовать поход, – с улыбкой отвечает она.
Киваю в ответ и снова погружаюсь в свои мысли. У меня никогда не получается долго злиться и обижаться. И уверена, если Козловский при мне съест еще одну котлету или просто улыбнется, то вся моя обида тут же испарится. А этого допустить нельзя. Надо действовать.