Женщина повернулась к Майклу и сказала очень строго:

– Мама тебя всегда очень любила. Но никогда она не сможет вернуться. Не жди её. Смирись и живи дальше, сохрани в памяти ее образ, лелей его и никому не позволяй посеять в своей душе ростки сомнений в ней. Запомни мои слова. Больше я тебе этого никогда не скажу. Не имею права. 

О, спасибо, добрая женщина! Я так, понимаю, это та самая профессиональная нянечка для моих детей. Как печально, что им придется довольствоваться всего лишь чужой тёткой, вместо родной матери. 

Я с грустью отложила зеркало и зарыдала. Это выше моих сил, это рвет мое сердце на части. Так и заснула не раздеваясь, свернувшись калачиком, поверх покрывала. И снился мне красавец Ален Делон, будто нёс он меня куда-то, утешал, вытирал слёзы, и уговаривал потерпеть ещё совсем чуть-чуть. А потом мне снилась Даноли, что пела свою волшебную песню. Но в этот раз она была совсем не грустная, а какая-то завораживающая, погружающая меня в гипнотический целебный транс, словно в чистую, прозрачную, теплую воду. И так хорошо было мне в этом сне, так спокойно и умиротворяюще, что от одной только мысли о возвращении в реальность, начинало мутить. Проснулась я как ни странно отдохнувшей, бодрой и полной сил. Проснулась под одеялом, в пижаме и с Дариусом в ногах... и с императором в кресле возле моей постели. На улице уже во всю светило Маро, слышны были трели каких-то неведомых мне птиц, а эти двое друзей оккупировали мою спальню и дрыхли без задних ног. Чем же надо было заниматься всю ночь, чтобы теперь так крепко спать в столь неудобных позах. 

Я тихонько выскользнула из-под одеяла, прокралась к ванной, оглянулась на таких разных, сильных и красивых мужчин и задалась странным вопросом: интересно, если бы Вильгельм проявил ко мне симпатию и начал ухаживать, какова была бы моя реакция? Реакцию Дариуса предугадать совсем не сложно, но что бы почувствовала я? Так я и стояла, смотрела, наблюдала, сравнивала, любовалась и прокручивала в голове миллион вопросов, пока тишину комнаты не разрезал властный рык: 

– Нравится?

– Да!
– не задумываясь брякнула я. Ой, язык мой, враг мой! 

– Вильгельм, дорогой мой пока ещё друг! Оставь, пожалуйста, нас с Эвой наедине. Мы тебя не будем больше стеснять, сейчас переговорим и к вечеру покинем твой дворец. Загостились что-то, пора и честь знать, - обратился Дариус к своему визави, который тоже проснулся и непонимающе переводил взгляд с меня в коротенькой шелковой пижамке на рычащего злого синеглазого ангела мести.

– Да, конечно. Прошу прощения, я случайно. Просто Эва вчера так горько плакала во сне, что я не мог пройти мимо, зашёл и решил остаться, пока она не успокоится. И, видимо, заснул. Ещё раз приношу свои искренние извинения. 

– С тобой мы позже поговорим, почти друг и больше не брат. 

Дверь за императором с громким стуком захлопнулась, а я стояла и не понимала, что происходит. Следом за ним ушел, громко хлопнув той же разнесчастной дверью и Дариус. Не забыв напомнить о вечернем свидании. 

Какая-то мысль в течение всего дня настойчиво пыталась пробиться до моего затуманенного мозга, но я не могла её поймать. Что-то нужно было мне сделать, прям с самого утра, нечто важное, необходимое, как воздух и вода. Но что же это? 

– Где мое зеркало?
– наконец смогла я сформулировать свою мысль. Моё утро неизменно начиналось с просмотра жизни моих детей, я не могла дышать без них. И день заканчивался так же. Хотя бы так. Вдали, на расстоянии... пока так. Я потеряла слишком много времени, уже прошло два месяца с памятного договора. А значит, у меня остался всего лишь месяц. Так и проходили мои дни, за просмотром фильмов ускоренного взросления моих сыновей. 

 - Думай, Эва, думай!
– твердила я себе в большое зеркало в гардеробной, пока собиралась на очередное свидание с этим мачо. Рядом лежало маленькое волшебное зеркальце, в котором Лео мирно спал в своей кроватке. Майкл был в школе, а Жак как всегда пил. Хорошо, что та милая нянечка Мэри была в нашем доме и следила за детьми. Хоть за это спасибо Дариусу.

Я уже сидела за маленьким столиком и наносила макияж, как двери распахнулись и ворвался хоровод тех самых зачарованных кукольных девочек. Я так и замерла с кисточкой в руках, глядя во все глаза в отражение на этих чудесных куколок. Это же надо, как под копирку! А они все заходили и заходили, наконец, я не выдержала и воскликнула: 

– Да, когда вы уже закончитесь? 

– Всё, я последняя, леди! 

– Простите нас, но мы узнали, что сегодня вы уезжаете, - заговорила самая старшая из них.
– Мы пришли умолять вас не бросать нашего папу.

– Кого? Какого ещё папу?

– Император, наш отец. Вы единственная леди, что он привел к себе в апартаменты, во дворец и в свою спальню. Простите нас, за такие подробности. Но если вы его бросите, то он будет очень страдать. Он и сейчас не особо счастлив, но все же в его глазах мы видим огонек надежды. Даже мы его заметили.

Да, Господи боже ты мой! Что они могли там увидеть, в этих необыкновенных глазах, кроме холодной учтивости и вежливого равнодушия?

– Я не могу его бросить по одной простой причине - я его не находила, и он для меня совершенно чужой человек. Просто он очень мне помог, практически спас мне жизнь и я ему очень за это благодарна, но не понимаю чего вы от меня хотите?