И хоть свою речь уже не такая взвинченная Евгения закончила объяснением, что именно в словах Руслана вынудило её понервничать, легче мужчине не стало. Он чувствовал себя незаслуженно обвиненным, что с ним однажды уже было. Конечно, происшествие почти двадцатилетней давности, когда ему пришлось пару месяцев провести в СИЗО, не сравнимо с Жениной отповедью, но просто отпустить и забыть утреннюю сцену у Руслана не получилось.

– .. ещё и спираль какую-то приплела. — закончил он рассказывать о событиях сегодняшнего утра.

«Не стоило говорить, что у меня водительские права при себе. Как тут можно насладиться вождением красивой и дорогой машинки, когда вместо зажигательной музыки в салоне звучит унылое нытьё? Нужно было на такси ехать. — осознала Люба. — Ладно, лучше уж пусть болтает, ведь если уснёт, в квартиру я его на себе точно не потащу, уговор был только до нужного адреса доехать».

Решившись на подработку помощницей по хозяйству, Люба ждала, что долго на такой должности не продержится. Ничего постыдного в работе уборщицы она не видела, проблемой для неё могла стать субординация. Неизвестно, какие могут быть порядки в чужом доме, помалкивать и не совать всюду свой нос будет легко, а вот лебезить и угождать хотелкам буржуев, неспособных самостоятельно навести порядок и сварить суп, у неё не получится.

Хозяином дома оказался мужик с непонятным семейным положением. Жены у него не было, но были сын и подружка, которые имели недостатки. Парнишка — лез под руку и не затыкался, а девушка приезжала в дом с собакой, всюду оставляющей шерсть. Но удачное расположение в пятнадцати минутах от её собственного домика, зарплата и отсутствия просьб делать сверх того, что они заранее обговорили, компенсировали все неудобства. А со временем Любовь Андреевна привыкла и привязалась к вечно голодному Илье, ненавязчивой Саше и её простодушному псу. Подружиться с хозяином дома она не пыталась, уж слишком похожи были их характеры, и близкое общение привело бы к борьбе за власть в этом крохотном сообществе. В своих силах Люба не сомневалась, но оставалась большая вероятность, что Адоев, не смерившись с конкуренцией, её уволит. Человеком он был неплохим, но чувствительное мужское самолюбие никто не отменял.

Вот и друг работодателя, частенько заглядывающий на огонёк, оказался ранимой натурой. Дорога в город была сухой и почти пустой, поэтому отвлечься от его нетрезвых излияний у Любы возможности не было, а уж выслушав всё, смолчать не получилось.

— Выволочку ты заслужил. Давно пора понять, что это мужик сунул, высунул и ушёл, а женщина остаётся разгребать последствия.

— Какие последствия? Это всё Сашка на меня наговаривает, решила с чего то, что я трахаю, всё что движется, и даже с тобой мне общаться запрещала, боясь, что я тебя совращу. — пожаловался Руслан и недовольна прошипел. — Я вам не дешёвая проститутка, чтоб болезни передавать. В прошлый раз никаких последствий не было.

— Ты хоть знаешь, откуда дети берутся? — возмутилась его недогадливости Люба. — Спираль защищает не от болячек, а от беременности. У тебя страсть, а у неё второй ребёнок на шее останется.

Оставшуюся до дома дорогу Руслан слушал о тяжёлой женской доле и о важности семьи. Увлекшись, Люба проболталась о своём неудачном замужестве, закончившемся чужой беременностью. И хоть в её истории Руслан точно был ни при чём, но то ли алкоголь, то ли внушительный вид домработницы, из-за которого всё сказанное ею принималось на веру, в этот раз мужчина проникся услышанным, и осталось надеяться, что он всё это не забудет, когда проспится.

Следующие две недели после свадьбы Руслан не пил, ни с кем не спал и не появлялся в доме Адоевых. Свободное от работы время он менял плитку в ванной. Срочной необходимости в этом не было, и стоило обратиться к профессионалам, но он был намерен сделать всё самостоятельно. Трижды пришлось переделывать, отдирая, а иногда и ломая приклеенную плитку, пока не был достигнут приемлемый результат.

— Хорошо, что хоть ванну не разбил и пол не попортил. — качая головой проговорила его мама, и вынесла вердикт. — Светлей стало, раньше из-за коричневой плитке казалось, будто в блестящем гробу руки мою.

В такие моменты Руслан начинал понимать, что идея купить для неё квартиру в этом же подъезде, но на нижнем этаже была не такой и замечательной и продуманной. Каждый день в гости она не наведывалась, всегда предупреждала о своём визите заранее и никогда не пользовалась запасным ключом от его квартиры, который он давно ей выдал, но близкое проживание рядом с друг другом исключало возможность полного одиночества и секретности.

Спрашивать сына, зачем он возится с этим, если не умеет, и указывать на то, что, найми он кого-то, вышло бы быстрее, и с расчётом испорченных материалов не многим дороже, Наталья не стала, списав всё это на гены. Отец Руслана, когда нужно было что-то серьёзное обдумать и принять решение, всегда руками работал. И хоть великим мыслителем не был, зато руки у него откуда надо росли, поэтому периоды раздумий сопровождались обновлением мебели и кухонной утвари, ведь работать с деревом мужик любил и умел. Так что если мальчику нужно чем-то себя занять, пускай.

Наталья сына любила и не желала ему пойти по стопам отца, который вроде и жену по душе выбирал и вместе с ней о ребёночке несколько лет мечтал, а когда всё получил — затосковал. Считал, что что-то упускает в жизни, поэтому и гулять начал в поисках чего-то особенного. Поэтому она Руслану всегда свободу давала, боясь, что если на него давить, он сбежит или глупости творить начнёт. И хоть от глупостей такое воспитание не спасло, сын вырос достойным мужчиной, жать только что одиноким. Одна надежда на эти размышления, которым сопутствует ручной труд. Может, до чего полезного додумается?