Закончив двухнедельный секс в извращённой форме с керамической плиткой в ванной комнате, Руслан обратил внимание ну туалетную. Ему их разная цветовая гамма не мешала, но руку он уже на этом деле набил, а разбираться с другими проблемами был ещё не готов.

Руслан владел просторной квартирой, быстрой машиной и делом, приносящим достаточный доход, чтобы он мог обеспечивать комфортную жизнь себе и своей матери. Поводов для недовольства собой у него быть не должно, однако что-то изменилось. Точнее он уже два месяца чувствовал некоторое замешательство, словно он чего-то не заметил, куда-то не успел, но не мог вспомнить куда именно, а теперь ко всему этому прибавилось ощущение своей глупости.

То, что все беды от баб он слышал, но не думал, что сам ввяжется в такую беду, и всё будет настолько запутанно.

Любе он наговорил лишнего. Назад это никак не отмотаешь, а разговор, в котором он должен просить её не болтать, а лучше совсем забыть об услышанном, будет унизительным для него. Удобней было рассчитывать на её порядочность или безразличие. Первое — не позволило бы ей разбалтывать факты из чужой интимной жизни, а второе — помогло выкинуть из головы его нытьё, слушателем которого она стала, согласившись побыть трезвым водителем его машины.

История с Женей, на которую Руслан не адекватно реагирует, ещё сложней. Между ними был секс, откровенные разговоры, они побывали в квартирах друг друга, и их лучшие друзья поженились. Она даже с матерью его успела пообщаться, хотя своих подруг он перед родительницей не светил с тех пор, как окончил школу, да и сам он уже несколько раз пересекался с Жениным ребёнком. Разве всё это не является показателем близких отношений?

Обижаться на чьи-то слова — нелепо, особенно если их тебе сказала разозлённая язва. Обидеться настолько, чтобы напиться и в итоге нажаловаться чужой тётке — глупо и стыдно.

Руслан сам не мог отказать себе в удовольствие при удобном случае ляпнуть какую-нибудь гадость. Возраст, когда можно было бить морды, дерзить и устраивать проверки на прочность остался в прошлом, серьёзные люди, к каким Руслан Кимович себя относил, так себя не вели. За шкирку вытягивая себя из болотца подростковых амбиций и понятий, которых успел нахвататься, поддавшись бандитской романтики девяностых, он осознал пользу подвешенного языка. А чтобы болтовня звучала веско и достоверно, нужно выглядеть солидно и внушительно, поэтому львиную долю гардероба Руслана стали составлять брюки и рубашки. Вначале было смешно смотреть на себя в зеркало, казалось, что скоро придёт настоящий хозяин дорогого костюма и даст подзатыльник за то, что напялил на себя его одежду. Но вскоре он перестал ассоциировать себя со шпаной и стал уверенным в себе мужчиной, знающим свои сильные стороны. Его самоуверенность не исключала самоиронию, но думая о том, что он успел натворить во время празднования свадьбы друга, становилось не смешно, а тошно.

Не нужно было вспоминать отца. На свадьбе они должны были уйти следом за Сашей и Олегом. Он бы всю ночь отыгрывался на Жене за период целибата, который практически ей посвятил, а потом, если уж так сильно всё нравится, можно было закинуть удочку, предложив встретиться в городе на официальном свидании или позвать к себе в гости.

По-хорошему теперь нужно бы сделать вид, что ничего не случилось. Они снова оказались в одной кровати, переспали и разошлись — это нормально. Но не получалось. И если с собой Руслан ещё мог как-то договориться, то оставались и другие участники событий.

Запугивать Любу, требуя держать язык за зубами, не вариант. Он не дикарь, да и она производит впечатление тётки, способной разозлившись вырубить мужчину своим кулачищем.

А ведь ещё есть Александра Адоева, которая общается и с Женей, и с Любой. В телефонном разговоре Олег только поблагодарил за помощь с подготовкой к свадьбе, не упомянув ни состояние, в котором Руслан загружался в машину, ни информацию, которой с ним могла поделиться молодая жена, но это не значит, что сама Саша ничего не знает.

«Накинется с обвинениями или начнёт жалеть? — задавался вопросом Руслан, представляя свой визит в дом друга. — Раньше бы у Сашки не хватило наглости напомнить ему о том, что она просила его держаться от её подруги и домработницы подальше, но сейчас она не просто подружка Олега, а официальная супруга».

Собственного опыта у него в этом вопросе нет, но Руслан полагал, что жены имеют большое влияние не мужей, особенно, если им хватает ума не пилить их, а нашёптывать свои просьбы ночью на ухо. Стоило ему об этом подумать, как в голове снова появился образ Жени. А вместе с ним пришла уверенность, что попроси бы она у него что-нибудь, лёжа тем утром в кровати, он бы это исполнил.

Три недели Женя принимала гостей.

Паломничество в квартиру Майоровых началось через два дня после свадьбы Адоевых.

Первым гостем стал Павел. За всё время их общение у Жени он был только раз, но потребность обсудить то, как прошли два дня праздника, была слишком сильной. На работе удобной возможности не наблюдалось, ведь в отпуск Саша не уехала, а её присутствие вынуждало бы обговаривать всё только в деликатной форме, лишая радости посплетничать обо всём и обо всех. Да и уважаемый Олег Егорович им теперь не чужой человек, а значит, трепаться о нём лучше там, где никто не услышит, и его авторитет начальника не пострадает.