— Кто-то меня позвал, — буркнул Руслан.

— Никто тебя не звал. Все притихли, а Даша крикнула имя этого парня. Рус-там.

— Тащи свою мазь от синяков, — сказал он Саше, оставшись при своём.

Утром на завтрак Руслан не пошёл, впрочем, как и большинство остальных, позволивших себе вчера выпить лишнего.

Дамы за столом говорили об уехавшей в ночи со своим взрывным другом Даше, больше всех возмущалась Лена Кириенко, считающая, что устроившие дебош должны были сначала извиниться, а уже потом сбегать, сгорая от стыда.

— Как Руслан? — спросила у Жени Ольга.

— С ситуацией его усмиряет то, что удалось ударить в ответ.

В обед решили разжечь настоящий костёр, пожарить шашлыки и сварить уху. Правда такое развлечение проходило за отдельную плату, но в последний день отдыха решили не экономить, хоть и понимали, что можно было сделать это бесплатно, просто отъехав от турбазы на пятьсот метров.

Руслан и Женя в готовке не участвовали, сидели на накрытом пледом брёвнышке, наблюдая за сыном, который держать за них руками стоял на ножках.

— Удобно, что пока не ходит, — обратился к ним Влад, закончивший разговаривать по телефону с дочкой. — Всегда знаешь, где твой ребёнок.

Они с Леной были самой взрослой парой, а их дочь Яна на год старше Ильи Адоева.

— Ты забыл, как дети быстро ползать умеют, — подала голос его жена. — Егор говорить не пытается? Янчик в девять месяцев первые слоги выкрикивала, за нами повторяя.

— У нас собака, Егор предпочитает повторять за ней, — сообщила Женя к недовольству Руслана.

За следующие десять минут его настроение не улучшилось, ведь Влад и Лена стали вспоминать, как ещё до года Яна начала показывать, что из неё вырастит умная и талантливая девушка, и пока ничего из того, что они перечисляли, Егор Русланович не умел.

— Ему только идёт девятый месяц, ещё всё впереди, — закончил Руслан обсуждение детских талантов, когда его жена унесла ребёнка, у которого по расписанию должен был начаться дневной сон.

Ближе к вечеру пришло время прощаться. Руслан закончил переносить вещи в машину, когда Женя благодарила разлюбезного администратора.

— Чего он тебе так в глаза заглядывал и улыбался? — усадив сына в автокресло, занял переднее пассажирское место мужчина.

— Я ему понравилась.

— Яйца подкатывал, зная обо мне и Егоре? Мне с ним поговорить?

— Нет, — усмехнулась Женя. — Просто не молчал, видя, что я хорошо выгляжу. Он приятный молодой человек.

— Я бы мог с ним потолковать.

— Конечно, любимый.

— Издеваешься?

— Нет, — заверила Евгения. — Если кто-то спросит, что с лицом, можем говорить, что ты защищал мою честь.

Гришу ещё днём Андрей привёз домой, и мальчик забрал у Натальи Тоньку, поэтому им оставалось только доехать, подняться в квартиру и окунуться в привычную атмосферу с заботами, связанными с детьми, собакой и домашними делами, по которой успели соскучиться за время отдыха компанией.

Как хорошо вернуться домой!

Отлежавшись два дня дома после интенсивного отдыха, Руслан начал ездить на работу, потом Гришины каникулы закончились, и Женя снова окуналась в материнские будни.

В начале апреля перед второй годовщиной свадьбы родителей Егор сделал первые шаги, а в свой день рождения от неуверенных шагов сразу перешёл на бег. Отца и старшего брата его косолапые пробежки смешили, а вот Женя, вынужденная постоянно следить за ним, и Тонька, которую он выбрал объектом своей охоты, ничего забавного в этом не находили. Немного примеряло Евгению с этим то, что первым словом младшего сына было «Мама». То есть на самом деле он выкрикивал: «Ма-ма-ма», но все дружно расценили это как «мама».

В июле начался период травм.

Первой стала шишка на лбу. Егор хорошо разогнался, но промахнулся мимо дверного проёма и стукнулся головой о стену. Потом был небольшой термический ожог на пальчике, когда ребёнок повторяя за отцом хотел размещать его горячий кофе, но вместо ложки сунул в чашку свою ручонку. После случился порез уголка губ о фольгу от шоколадки, которую он нашёл в Гришкиной комнате и решил облизать. Больше всего шума вызвали сразу три короткие царапина на детской ножке, оставленные таксой.