— Ты что, издеваешься?! — раздался треск разрывающейся ткани, и темный эльф «вырвался на свободу», жадно хватая ртом воздух.

Он уже начал ругаться, на чем свет стоит, но, заметив устремленные на него ошарашенные взгляды друзей, замолчал и непонимающе огляделся по сторонам. Потом снова повернулся к нам.

— Эй… вы чего? — растерянно хлопая длинными ресницами, осторожно спросил он.

— Дани, — кажется, я была единственная, к кому вернулся дар речи, — повтори, что ты сейчас сказал. Про душу и бога подземного мира…

— А… что-то не то? — смутился он.

— Дани, пожалуйста!

— Ну ладно… — пожал он плечами, — только можно я сначала вылезу из…

— Дани!

— Ну хорошо, хорошо! — замахал он руками, утопающими в пышных оборках. — Я сказал, что всё это потому, что у нас нет бога подземного мира. Что, еще что-то? Понял, поясняю, — вздохнул он, не дождавшись ответа. — Бог подземного мира обычно отвечает за посмертие души. То есть, с того момента, когда она уже покинула одно, как вы изволили выразиться, «бренное тело», и до того, пока не нашло себе новое. Конечно, здорово, если душа такая сознательная и сама соображает, куда и как ей вселиться, но все-таки лучше, когда это происходит под контролем. Во-первых, это морализует. То есть, если ты был при жизни отчаянной сволочью, в следующем перерождении тебе это аукнется, а доброму… ну, в общем, сами понимаете. Жалко, конечно, что нет примыкающих миров для наказаний и поощрений, а то можно было бы с помощью той же Этаны еще один «карманчик» соорудить… А во-вторых, это обеспечит контроль над проклятыми душами, а также… не позволит Гаронду поглотить душу убитого им мага или даже казненного, но тут, правда, уже сложнее…

Я с окончательно офонаревшим видом обернулась к остальным.

— Скажите… я одна это слышала?

Дварф одобрительно прищелкнул языком, Эльстан, все так же не шевелясь, только еще шире распахнул изумрудные глаза, хотя это и казалось невозможным, орк тихонько хрюкнул, а Витольд сперва всхлипнул, но потом, закрыв лицо руками, принялся хохотать. Дани совсем растерялся.

— Да… кто-нибудь мне объяснит, в чем дело?!

— Малыш, не обижайся, — подал голос ведьмак, пытаясь взять себя в руки, — но сегодня ты сам себе переплюнул…

— Дани… — я не верила своим ушам, — ты мне одно скажи, ты это откуда взял? Только не говори, что сам придумал!

— Блин, вы уже определитесь, или «скажи» или «не говори», — надулся темный эльф. — Я уж не помню… Нет, насчет контроля за переселением, тут все четко, это у эльфов такая система, там, кажется, Илидор всем этим занимается. Так? — спросил он у Эльстана, но тот только пожал плечами.

— Так, — вместо него ответил Дварф. — Раньше он «этим занимался» и с людьми. До прихода в этот мир Элантэ и прочих богов, но потом за это взялась сама Элантэ.

— Погодите, но как тогда могла появиться Инквизиция? — возразила я. — Какой смысл тогда устраивать казни, если душа…

— Вот как раз при казни душа и доставалась Гаронду, — продолжил Дварф. — Казнь — это ритуал. Душа приносилась в жертву. Это при обычном убийстве он уже ничего не мог получить.

— Ага, это я поняла… А после исчезновения Элантэ…

Дварф развел руками.

— А во время своего правления Элантэ, как бы это сказать, справлялась со своими обязанностями? — продолжала допытываться я.

Гном покраснел.

— Госпожа, я никогда не позволю себе…

— Ясно, не справлялась, — вздохнула я. Все-таки настоящему демиургу нужен стоящий помощник, выдающий себя за антагониста. Отдельный бог. Бог подземного мира, способный спасти душу, пусть даже вырвав из лап бога-инквизитора. — Дани, — повернулась я к эльфу, который в пылу общей беседы уже успел содрать с себя платье, усесться на окно и закурить, — ты откуда у нас такой взялся, скажи на милость?

— А что я опять… — взвился он, но тут же осекся. — Ой… простите, я не спросил, — вдруг очень вежливо обратился он к Дварфу, — у вас тут что, курить нельзя?

Дварф захохотал, как прежде — ведьмак, только махнул рукой и, утирая выступившие от смеха слезы, оповестил нас, что вынужден отлучиться на несколько мгновений, поскольку находиться в этой сумасшедшей компании у него сил больше нет.

Я прикусила губу.

— Да что здесь…

— Дани, миленький, не спрашивай больше ничего, хорошо? — взмолилась я, сдерживаясь из-за всех сил. — Во-первых, ты — гений, и это я вполне серьезно, а во-вторых, — всхлипнула я, — когда переоденешься в знатную эльфийку, не кури, пожалуйста, а то мы окончательно помрем от смеха!

После этого покатились все. Дани, пообижавшись несколько мгновений, буркнул для проформы: «Дураки!» — после чего отвернулся к окну, а по его точеным эльфийским губам скользнула мягкая, свойственная ему одному, совершенно потрясающая улыбка.

Через некоторое время Дварф вернулся, но уже серьезный и торжественный, неся в крохотных, но крепких ручках кувшины, как я поняла, с вином. Мы уже были практически готовы — Дани, наконец, нарядился, и теперь мы с Эльстаном, тоже полностью одетые для грядущего путешествия, помогали ему с макияжем. Надо сказать, душка у нас получалась неземной красоты. Орк тренировался важно расхаживать в ливрее, а Витольд только, прикрыв глаза ладонью, поглядывал на нас, время от времени беззлобно усмехаясь. Дани уже не обращал внимания на насмешки, он сам вошел в азарт и развлекался не меньше остальных.