На мгновение у меня закружилась голова, я схватилась за подоконник, но на ногах все же устояла. В тот же момент у меня в сознании будто что-то взорвалось — тысячами, миллионами, мириадами звезд, красок и звуков, перед моим внутренним взором поплыли миры, старые и новорожденные, сплетаясь в узоры, выстраиваясь в схемы, в которых им надлежало существовать, расти и развиваться, рождаться и умирать…

Моя жизнь, казавшаяся мне до сего момента насыщенной событиями, пронеслась в памяти ярким ослепительным мигом и заняла свое место в ее крохотной ячейке. Ничто не растерялось, не исчезло, не забылось — я помнила все до малейшей подробности, до кратчайшего момента, на который в другое время даже не обратила внимания. Ни одно мое чувство не притупилось — ни любовь, ни ненависть, ни горе, ни радость — кажется, они даже стали еще глубже, полновеснее.

Просто… я всё вспомнила. Всё. И даже больше.

Я сделала глубокий вдох. Гаронд, вздрогнув всем своим существом, отчаянно забился и рванул из моего сознания, разрывая связующие нас нити, сплетенные из его же собственной силы. Больно ему, наверное. Ничего. Пусть привыкает. Будет больнее.

Я вспомнила, почему ушла из этого мира. Раньше я могла лишь любить и созидать. Мне нужно было научиться обратному. Заставить себя забыть свою сущность и создать новую — не наделенную силой, слабую, но способную бороться за свою жизнь, за жизнь своих близких и… своего мира. Способную ненавидеть и уничтожать.

Я хорошо училась. Чему-то сама, чему-то меня научил мой второй муж… вернее, его враги, против которых мы боролись, а чему-то, как оказалось, Гаронд. Он убил тех, кого я любила. Дениса и Алехандро. Людей, которые значили для меня всё. Каждая эта смерть изменила меня, но если тогда это поселило во мне горе и скорбь, поскольку к ответу призвать было некого, то теперь…

А Гаронду есть за что ответить. И не только за их смерть. За казнь Таша, — хоть тот и отделался легким испугом, — за тех, кто умер на эшафоте, в пыточной камере или от чего-нибудь еще — у Инквизиции очень много способов! За магов, за простых людей и представителей иных рас, которые погибли благодаря ему и его крысам. В этом или ином мире. За тех, у кого отняли близких. За разбитые сердца. За искалеченные судьбы. За всё.

Я всё вспомнила. А память у меня, как оказалось, хорошая.

Я снова бросила взгляд на платье… миленькое, ничего не скажешь, но у меня бывали и получше. Что ж, спасибо и на этом. А камеристку все же могла бы прислать. Неуважительна ты стала к гостям, Этана! Хотя… что тут говорить, за столько лет молчания и добровольного заточения в своих Чертогах можно и одичать.

Впрочем, насколько я поняла, и молчание, и заточение у тебя было несколько… избирательное. Но, с другой стороны, не пойман — не вор, так что обвинять тебя в чем-либо еще рано. Так сказать, не хватает исходных данных. А то, что Гаронд шарил по Изначальному миру… да, не сам, но с помощью своих подручных — мало ли, может у него артефакты какие нужные затерялись? Или маг-самоучка типа Дани, пробивающий слои пространства внутри и вне мира… Кто знает, столько таких невыявленных дарований? Хотя… о чем я, все мы прекрасно знаем, что нисколько. Нет таких. Дани — исключение, лишь подтверждающее правило. И артефактов таких не существует вовсе. А если и есть, то зарядить их мог только маг, владеющей техникой создания порталов. Или бог. Богиня. Этана, зачем это тебе?

Я вздохнула. Нет. Рано еще. Выяснить мотивы поступков Этаны мы еще успеем. Не к спеху. А пока — всё в порядке. Ничего не произошло, никто никого не предавал. Презумпция невиновности… Ой, что-то добрая я стала… не к добру это. Видимо, побочные эффекты от возвращения воспоминаний.

Я надела платье, — справилась и без камеристки, правда, повозиться немного пришлось, — ну да ничего, мы не гордые. Гордые мы потом будем.

И вышла в парадную залу.

Как я поняла, ждали только меня. Это хорошо. Эффектный получился выход. Все, Конечно же, тут же обернулись в мою сторону. Я приветственно кивнула. Слегка. С достоинством. Как и полагается… мне.

Этана, кажется, слегка побледнела — хотя, учитывая обычный оттенок ее прозрачно-белой кожи, не возьмусь утверждать — но все же кивнула в ответ.

Дарсинея радостно улыбнулась, но это ни о чем мне не сказало — она так улыбается всем и всегда, а если вы имели несчастье сделать для нее что-нибудь хорошее, вы обречены на почти собачью преданность — я имею в виду, во взгляде, а не на деле. На деле от Дарси мало чего стоит ожидать — больше, чем на разговоры о горячей благодарности, о возвышенных и пламенных чувствах, и на заверения в безграничной преданности, она вряд ли способна. Одно утешает — очень скоро она об этом забудет, так что мучиться вам придется недолго. Но ее радостная и абсолютно искренняя улыбка будет преследовать вас всегда, как только вы будете встречать ее обладательницу — но это не так страшно, она редко покидает свой драгоценный Дарсилон — к вящей радости всех обитателей Элантиды.

Таш… о, этот просто расцвел — шутка ли, такого красавца-мужчину столько продержать в лошадиной шкуре! Хотя, не знаю, что он так обижался — не ослом же его, в конце концов, сделали, не верблюдом каким-нибудь и, — о, это было бы ужасно! — не хряком. А — конем. Породистым. Я бы даже сказала, жеребцом. Кем он, в принципе и… ладно, не будем превращать встречу в скандал — не люблю я этого. А то, что он за моей спиной крутил с Дарси или еще с кем-нибудь — его проблемы. За то и поплатился. В коня его, между прочим, не я превратила. Здорово, кстати, она его — Дарси, беру все свои слова обратно, я тебя после этого даже как-то зауважала.

Теперь он сидел в роскошном белом наряде, с развивающейся на ветру гривой черных, как смоль, волос и, по всей видимости, чувствовал себя прекрасно. Это хорошо. Дух его не сломлен, наоборот — закален. Отлично.

Мои ребята — о, они были, как всегда лучше всех. Орк сидел донельзя торжественный, усиленно не обращая внимания на то, что сквозь зубы шептал ему Дани, видимо, задавшись целью его рассмешить. Однако при моем появлении темный эльф прекратил это безобразие, уставившись на меня, будто увидел впервые в жизни. Я еле сдержала улыбку — такое ошарашенное выражение не каждый день увидишь на лице нашего великого мага. Однако он тут же подобрался, вытянулся «по струнке», удивление сменилось здоровым любопытством, которое он задался целью удовлетворить как можно скорее. Понятно. Как только будет возможность, он засыплет меня вопросами. Я все же улыбнулась ему. На его все еще немного бледных щеках тут же заиграл румянец, звездочки в черных глазах засверкали так, что даже Корд покосился на него с плохо скрываемым удивлением. Не переживай, любопытный эльф, мой милый, мой сумасшедший Черный Магистр — ты все узнаешь, тебе даже спрашивать не придется. Я сама тебе все расскажу. Захочешь ли ты после этого идти со мной? Так же как и все вы, мои лучшие друзья, за которых я порву всех, кто встанет на моем пути… Захотите ли вы пройти по этому пути рядом со мной, бок о бок, рука об руку, как это было раньше?