Мист беззвучно взвизгнула заметив движение: открыла рот, перекосила лицо, но ни звука не издала, кроме громко вдоха, и отпрыгнула в сторонку. Торрен равнодушно ударил Хладогрызом по торчащей конечности, отсекая ее и заставляя плюхнуться в лужу с отвратительным бульком.

— Мне кажется, — сказал он. — Или такое же было в Сарэне? — спросил он, вытирая лезвие меча от гнили краем плаща.

— Я твоим плащом больше не укрываюсь, — предупредила девушка, с отвращением на это глядя.

— Как будто я тебе предлагаю, а? — фыркнул парень. — Так что?

— Когда кажется, Эйну молиться надо.

— Нет уж, я лучше тебе помолюсь. Эйн далече, а ты вот под боком, может, и услышишь, — он хмыкнул и убрал меч в ножны пока что.

— Тебе не кажется, — смилостивилась Мист. — Такое было в Сарэне. Это самый настоящий проход в Домены.

— В самом деле? — оживился Эррах, подлезая сбоку, чтобы лучше видеть и в то же время, не подставляться под потенциальные удары из неведомых далей. — Стационарный проход? Так вот от чего, значит, тут мертвецы ходят.

— А я-то думала, может, им просто мокро лежать? — огрызнулась Мист, но потом смилостивилась и объяснила своему официальному ученику. — Мы уже видели такой проход в замке Сарэна. Правда, я все равно понятия не имею, как его закрывать.

— А как вы это сделали в прошлый раз? Или так и оставили?

— Мы прошли в Домены, встретились там… с…ар-Маэрэ Иллемэйром, и он вернул нас назад. После этого прохода уже не существовало, вероятно, он его и закрыл. Поэтому я понятия не имею как это делать.

— С ар-Маэрэ Иллемэйром? — изумленно повторил Эррах, глядя то на Мист, то на Торрена, то на Тьму впереди. — С настоящим? Живым?

— Скорее, мертвым, — рассудила Мист. — Но настоящим, несомненно.

— А он поможет снова?

— Что ж его, людоеда, знает, — почесала подбородок Мист. — Жертвы у нас для него нет, кого он жрать станет?

— Ты шутишь? — осторожно предположил Эррах, снова переводя взгляд с одной на другого, но оба его приятеля выглядели очень серьезными.

— В любом случае, я другого варианта, чем туда слазить, не знаю, — вздохнула Мист, с неодобрением глядя во мрак арки.

— Значит, слазаем, — бодро согласился Торрен.

— Ты бы остался, — сморщила нос Мист. — Кто тут за порядком следить будет и спасать всех, если что? Рах, что ли?

— Я с вами пойду! — тут же всполошился эльф.

— Рах не будет. Айтхара будет, — кивнул на свою зеленую подругу Торрен. Та стояла чуть поодаль, уважительно оставляя пришельцам пространство для маневра и обсуждения грядущих геройств.

— Эта будет, — согласилась Мист и вздохнула. — Ладно. Рах, учти, я тебя отговаривать не буду. Особо спасать — тоже не буду. Так что ты идешь под свою собственную ответственность.

— Да, Моррайт, — с даже излишней готовностью погибнуть за новые знания отозвался эльф. Мист неодобрительно на него посмотрела, но комментировать не стала.

— Айтхара! У нас тут дело.

— Я слушать, Моррайт, — легко отозвалась орчиха, в два широких шага приближаясь к ним.

— Мы трое должны пройти в Домены богов, чтобы уничтожить эту вашу тьму, вернее, закрыть проход туда, откуда идет искажение, вызывающее все местные беды. Мы можем вернуться, а можем не вернуться. В любом случае, если на вас будут нападать — уходите к своей стоянке. Понятно?

— Моррайт и братья идти царство богов, воевать боги, чтобы не слали мертвецов. Мы ждать, пока мочь, потом уходить, — резюмировала Айтхара.

— Вот так и рождаются легенды, — хмыкнула Мист. — Но в целом правильно. Тор? Готов?

— Всегда, — отозвался парень и, рисуясь перед Айтхарой, красиво выпрямился, ни дать, ни взять, герой на пороге эпического подвига.

— Рах?

— С тобой, Моррайт, — подверил тот. Выглядел он куда менее героически, но Мист была уверена, что, во-первых, сама смотрится еще хуже, а во-вторых, что орки со своими большими сердцами найдут им всем место в своих легендах, вне зависимости от внушительности.

Она протянула одну руку Торрену, вторую Эрраху, и решительно шагнула во мрак, не оборачиваясь — а Тор успел обернуться, чтобы послать своей подружке воздушный поцелуй.

Шаг через растянутую и перекошенную тьму длился целую тягучую вечность — до тех пор, пока Мист не смогла открыть рот, обнаружив у себя его наличие, и позвать во мрак: “Дея, зову тебя”, больше ощущая в этом потребность, чем вспоминая свое первое такое путешествие.

Крошечная искра света родилась из ее слов впереди, там, куда ушел звук, и начала, двигаясь, рисовать пейзаж, словно гравюру на черноте небытия: уютное озеро и деревья вокруг, и беседка на воде в самой середине, соединенная с берегом легким, ажурным мостом. Нарисованное небо источало лучи, похожие на золотые линии, и они мягко изогнулись, когда шаг из черноты закончился в их мире.