«Ты уверен в этом построении, старший брат?»

Лю Юй, оказывается, тоже нервничал. Еще бы! Я ведь настоял на необходимости использовать экспериментальный строй, да еще и традиционный поединок перед битвой отменил. Богатырь в итоге оказался не у дел. Ему не нужно было ехать перед строем, вызывать противника на бой, а потом ломать его на глазах у сотни тысяч зрителей. Очень он переживал, что не сможет поднять боевой дух войска перед сражением, оттого и нервничал.

«Верь мне! — я постарался вложить в слова мыслеречи всю уверенность, которая у меня имелась. — Такого Поднебесная еще не видела!»

— Начинаем, господин? — не выдержал уже Мытарь. Внешне спокойный, он тоже очень переживал за использование нового строя.

Да все переживали! И Пират, заявивший, что так не воюют, и Прапор, считающий, что не обученные толком новому порядку солдаты при первом же ударе дрогнут и побегут, и Амазонка, утверждающая, что функция конницы заключается в реализации других задач, а не тех, что я ей нарезал. Даже Ван Дин, мой верный и отважный оруженосец, сомневался — я об этом судил по его беспокойным взглядам. Но тому хотя бы хватало ума не критиковать Стратега.

На вчерашнем совете, определяя план сражения, я был вынужден задавить всех авторитетом. Отбросил завиральные планы капитанов, прекрасно понимавших, что линейного сражения с превосходящими силами противника мы не выдержим, и рявкнул. Произнес пламенную речь, в которой поставил вопрос ребром — мол, раз я Стратег и избранный чемпион богини, то давайте мне как-то верить, что ли! Иначе нафиг вам идти за человеком, решения которого вы решили оспаривать.

Рискованный был план, что и говорить. Капитаны ведь могли развернуться и уйти — предложений на рынке труда куда больше, чем претендентов. И я бы ничего им не смог сделать. Но они остались. Поверили мне. В меня. И я просто не мог облажаться. В противном случае уже к вечеру сегодняшнего дня не будет никакой фракции Вэнь.

— Да, — ответил я на вопрос советника. Еще раз оглядел всех собравшихся и поднял правую руку.

Десяток сигнальщиков тут же вскинули над головами голубые флажки с иероглифом «вода». Это была еще одна моя тактическая придумка. Я разработал новую систему сигналов, заменив традиционные «стрелы», «копья», «мечи» и «конница» на значки стихий. И до икоты заинструктировал младший комсостав о правилах их применения.

С минутной задержкой, пока сигнал доходил до подразделений, войска начали движение. Но не вперед, на врага, а смешиваясь и вновь перестраиваясь уже в новые, неизвестные для желтых порядки. Копейщики, тяжелая пехота, стрелки стали сливаться друг с другом, заставляя командующего вражеской армии (я очень на это надеялся!) нервничать. Около десяти минут продолжалось это броуновское и лишенное на сторонний взгляд смысла движение — и вот на поле грядущей битвы собралось совсем другое построение.

Ровные квадраты испанских терций, прикрытые на флангах конницей.

Дома я не был большим любителем военной истории. Строго говоря, лишь последние полгода, с того момента, как Гуаньинь начала готовить мой дух к переселению в тело Стратега, я стал читать литературу по тактике и стратегии. Да и то применительно к древнему Китаю. Но невозможно же залезть в Википедию и не узнать что-то, что вовсе не относилось к поисковому запросу.

Так я прочитал про придумку испанских стратегов. Точнее, про их творческую переработку швейцарских баталий, бывшей, в свою очередь, новым взглядом на греческие фаланги и римские легионы. Строй, который совмещал в себе сразу и пикинеров, и стрелков. Который невозможно обойти с фланга и с тыла. Который мог атаковать в любом направлении, одновременно продавливая строй врага и засыпая его стрелами.

Понятно, что внятного огнестрела (фейерверки и сигнальные пороховые петарды не в счет) у меня не было, и роль стрелков в терциях выполняли обычные арбалетчики. С другой стороны, тут и стальных кирас не водилось, так что и их должно было хватить.

Чтобы минимизировать путаницу — все-таки смешивать разные подразделения без внятной муштры чревато, — я призвал на помощь манипулярную тактику римской армии. Переработанную с учетом местных реалий — под сотни.

В первых рядах, как и положено, стояли обладатели самых крепких доспехов: драконы, стражи и защитники. Через одного вместо профильного оружия они получили пики — наскоро наделанные из ровных бамбуковых стволов с насаженными на них наконечниками клевцов-гэ. Этого добра у меня в обозе было много, так что я не экономил.

За ними располагалась пехота полегче, а внутри построения укрывались стрелки, чьей задачей было стрелять поверх голов товарищей, когда те опускались на колено. Ну и завершала это все конница, разделенная на небольшие отряды, в обязанность которой вменялось противодействовать прорывам вражеской кавалерии.

Конечно, я не собирался просто двинуть терции вперед и сим победить. Тактику испанской пехоты шестнадцатого века я рассчитывал дополнить придумкой русского полководца графа Румянцева из века восемнадцатого. Тот, сражаясь с турками и имея семнадцать тысяч пехоты, сумел разгромить армию в сто пятьдесят тысяч. На марше мы несколько раз прогнали движения в таком порядке и вроде добились того, чтобы при движении строи не разбивались. Осталось посмотреть, как это все пройдет испытание боем.

В общем, с точки зрения военной стратегии получился настоящий павлино-утко-еж, но чего еще было ждать от человека, который военную историю изучал по Вики?

— По подразделениям! — приказал я, и капитаны, отдав честь, поскакали каждый к своей терции.

Еще одно нововведение, которое я решил испробовать. Каждый из моих капитанов был очень серьезным бойцом в рукопашной. Их задачей, кроме наблюдения за сохранением боевых порядков, было еще и затыкание дыр. Собой. Ну и работа в качестве центра связи с полководцем, я же телепат, хех.