— Он занят, — он пожал плечами. — У Конрада все время на уме одна работа и никаких развлечений. Прямо как у тебя.

Я утвердительно хмыкнул. Слова Кона звучали не так уж глупо, но я поневоле буду сомневаться в его здравомыслии, если он позволит этому чертову слепню виться вокруг и надоедать себе все время.

Парадная дверь снова открылась, и на этот раз вошла целая толпа женщин, каждая из которых была разряжена настолько, что могла бы посрамить будущую невесту. Это граничило с хамством, но, похоже, было в порядке вещей, когда разные группки боролись за первенство. Женщины играли по тем же правилам, что и их мужья. Во-первых, они пытались перещеголять друг друга во всем, и объединиться, чтобы дружить против кого-то, ведь это было основой их дружбы. Я мало что знал о жизни мафиозной верхушки высшего класса, но я знал кучу всякой хрени и мог заставить подчиняться любыми способами.

Нэйт тихонько присвистнул, приветствуя новоприбывших.

— А теперь мне надо отлучиться, — сказал он, оставил свой бокал с шампанским на столе, который, вероятно, стоил больше, чем его автомобиль, и поправил галстук. — Я готов нырнуть прямо в эту мокрую киску. Сочную и жаждущую. Если я не вернусь через час, то... не делай ничего! — бросил он мне с усмешкой. — Потому что это значит, что на этот раз мне попался твердый орешек, с которым надо повозиться подольше.

На этот раз желание ударить его, просто чтобы заткнуть рот, почти победило, но оно прошло, когда Нэйт, наконец, отвалил и направился прямиком к женщинам.

Я сунул руки в карманы, за что получил нервный взгляд одного из охранников у двери. Я слишком долго смотрел на него пристальным взглядом, прекрасно зная, что он вздрогнет. Он так и сделал, потом повернулся ко мне спиной и сделал вид, что осматривает дверной проем.

Слабак.

Толпа росла, и я отошел немного дальше к боковой комнате, где мог наблюдать за обстановкой, но не выделяться так сильно. Я по-прежнему привлекал к себе немало косых взглядов и слышал шепот за спиной, но всё это меня не беспокоило. Зная, что я могу убить любого из них своими руками меньше, чем за пять секунд, я чувствовал себя совершенно спокойно. Забавно, как это подействовало.

Низкий гул разговоров наполнил комнаты, и официанты с подносами начали ходить по кругу и предлагать нелепую еду на шпажках, которую надо было брать двумя пальчиками. Никто из них не подошел ко мне.

Прошло еще пять минут, а я всё время поглядывал на лестницу, ведущую на второй этаж. Если принцесса намеревалась войти, то именно оттуда она и должна была появиться. Вероятно, в каком-нибудь безумно дорогом платье, облегающем ее слишком тонкую фигуру. Будет ли она такой же пластиковой куклой, как большинство женщин, слоняющихся вокруг? Скорее всего. Охранять капризную маленькую девочку — не самая лучшая работа для такого парня, как я, но я сделаю это, если это приведет меня туда, куда я хочу попасть.

Питер наконец закончил свой разговор с Винсом и направился ко мне сквозь толпу. Несколько дам повернули головы, когда он проходил мимо. У нас обоих были одинаковые темные волосы, квадратные подбородки и острые носы. Но только его глаза были более светлые и выразительные, а мои — темнее и чуть глубже посажены. Я бы никогда не сказал ему об этом, но он был самым красивым из нас. А у меня черты лица и тело были более резкими, как будто грубо вылеплены. Я просто смирился с этим, мне даже нравилось.

— Ну и где эта девушка? — спросил он, остановившись у моего локтя, и посмотрел на вновь прибывших, проходящих через парадные двери. — Мы и так проведем здесь всю ночь. И чем быстрее все соберутся, тем больше шансов, что ирландцы появятся.

— А их приглашали?

— Конечно, — проворчал он. — Не пригласив их, мы бы развязали еще одну большую войну.

Я фыркнул:

— Какой толк от банды мафиозии, каждый из которых строит из себя крутого босса, если элементарные правила вежливости не соблюдаются.

— Это глупо, но так оно и есть.

Мне не нужно было говорить ему, что я считаю все это идиотским шоу. Что все было бы лучше, если бы мы отбросили видимость примирения и занялись открытым кровопролитием. Но не я был боссом, да и не хотел им быть.

Некоторые голоса у подножия лестницы затихли, а затем гул в остальной части комнаты стих.

— Ну вот, блин, самое время, — сказал Питер, схватил с ближайшего подноса бокал шампанского и залпом выпил его.

Я же уставился на лестничную площадку второго этажа.

Появились изящные, слишком детские туфельки, затем длинные оливковые ноги. Несколько женщин у входной двери рассмеялись, как каркающие вороны, а затем замолчали. Я даже не взглянул на них. Я не мог смотреть в их сторону. Мой взгляд был прикован туда, моё сердце билось, как птица в клетке и горело, как будто я только что съел горсть кайенского перца и запил его соусом Табаско. Что, чёрт возьми, происходит?

Из-за поворота лестницы медленно выплыла её белая юбка, затем и всё остальное. Когда я увидел первый темный завиток её волос, маленькую ямочку на подбородке и, наконец, глубину её глаз, по цвету напоминающих шотландский виски, жжение у меня в груди превратилось в дикий огонь. Мой ангел. Это была моя Эйнжел.