Оперативники Флинна вернулись к наблюдению семью часами позже, заняв свой обычный пост на Стентон-стрит. Другие агенты заняли позиции неподалеку, у дома на Кристи-стрит, в котором располагалась квартира Морелло, и напротив кафе Индзерилло; еще двое фланировали по Бауэри. Каждую группу сопровождало вдвое большее количество детективов в штатском, что, с одной стороны, служило им поддержкой, но с другой – затрудняло задачу оставаться незамеченными.

План полиции был определенно амбициозен. Он предполагал, что агенты Флинна выявят около десятка членов банды фальшивомонетчиков и будут «вести» их по Нью-Йорку, пока все они не окажутся в зоне досягаемости властей. Опасность того, что в какой-то момент что-то пойдет не так, усугублялась категоричной убежденностью Маккласки в том, что первым непременно нужно арестовать Морелло. Его поимка должна была послужить сигналом для остальных команд захватить свои цели – требование столь же невыполнимое, учитывая уровень развития средств связи того времени, сколь и задача преследовать большое количество осторожных сицилийцев по всему Нью-Йорку на протяжении половины суток или более, оставаясь незамеченными. В довершение всего, как предупреждал Флинн, фальшивомонетчики были вооружены.

15 апреля поставило перед нью-йоркским отделением Секретной службы такую задачу, с которой оно не сталкивалось ранее. Почти все агенты в городе были отозваны от других расследований и дислоцированы к югу от 14-й улицы. Сам же Флинн занял позицию в штаб-квартире полиции, чтобы помогать координировать операцию. Члены банды фальшивомонетчиков были «совами», и день их начинался поздно, но первый из людей Морелло был замечен уже в 10:45. Остальные были взяты под наблюдение один за другим, и к середине дня объектами слежки стали пятеро бандитов. Телефонные звонки, поступавшие в штаб-квартиру, держали шефа в курсе происходившего, однако Морелло не спешил появляться. Флинн и Маккласки ждали, и их недобрые предчувствия все усиливались. День тянулся и тянулся, участники банды сновали между своими домами, магазином Лядуки, баром на Принс-стрит и «Кафе Пастиччерия». Под прикрытием кратковременных дождей несколько приспешников Клешни потерялись было на наводненных людьми улицах, но вновь возникли в поле зрения наблюдателей через несколько волнующих минут.

Весь день удача была на стороне Флинна, но к закату Морелло по-прежнему не было видно. Поскольку продолжать наблюдение в темноте особого смысла не имело, Маккласки был вынужден начать готовиться к прекращению операции на ночь. И вот в 19:10 дверь кабинета инспектора распахнулась. На пороге стоял оперативный сотрудник Секретной службы Генри, который примчался с Элизабет-стрит. Он сообщил, что в Маленькой Италии появился Морелло.

Новость, которую принес Генри, имела критическое значение. За фальшивомонетчиком, замеченным на Элизабет-стрит, следили до «Кафе Пастиччерия», где у него состоялся длительный разговор с Индзерилло. Маккласки и Флинн обсудили, что лучше предпринять в этом случае, и решили, что проводить арест двух вооруженных человек в пределах небольшого людного кафе будет слишком опасно. Лучше дать Морелло закончить свои дела и направиться домой. Предпочтительнее захватить этих двоих независимо друг от друга.

По всему городу зажигались огни, когда Генри и Флинн поспешили на увлажненную дождем Малберри-стрит. Генри торопился вернуться к наблюдению за Индзерилло, а Флинн вместо этого направился к выходу на Деланси-стрит – то место, которое, как ему было известно благодаря неделям, проведенным за наблюдением, Морелло непременно будет проходить на пути в свою квартиру. Разбрызгивая лужи, шеф пробежался по Ист-Хьюстон-стрит и по Бауэри, где встретил двух своих оперативников и четырех крепких сержантов уголовной полиции, стоявших у ограды на углу.

Семеро мужчин с нетерпением ждали появления Морелло, но он пока не выходил из «Кафе Пастиччерия». Ресурсы Флинна были настолько истощены операцией Маккласки, что не представлялось возможным выделить агентов для передачи сообщений, и некому было дать им знать, когда объект начнет движение. Такая неопределенность придавала наблюдению нервозности, тем более что оно растянулось на три четверти часа. Клешня появился на Деланси-стрит не ранее восьми часов вечера. Его тощий силуэт на мгновение вырисовался на фоне ярких огней Бауэри. Флинн принялся неистово подавать сигналы детективам. В это время из-за угла вывернул еще один человек, и шеф понял, что Морелло был не один. На пути к дому его сопровождал Бык Петто.

У двух сицилийцев не было шансов. Люди Маккласки напали на фальшивомонетчиков во мгновение ока. Четверо мускулистых полицейских набросились на Клешню, сбив его с ног и повалив на тротуар. Петто, который был выше и сильнее, получил удар кулаком между глаз, не удержался на ногах и упал, и на него навалились два детектива. Скрученные бандиты пытались добраться до своих внутренних карманов, но полицейские перехватили их руки.

Тяжело дыша, детективы подняли Морелло и Петто на ноги и надели на них наручники. Затем они начали обыскивать задержанных. Оба оказались вооруженными до зубов. У Быка нашли пистолет в кобуре и стилет в кожаных ножнах; у его босса за пояс был заткнут полностью заряженный револьвер 45-го калибра, а к ноге привязан незачехленный нож. «Пробка, – отметил Флинн, неожиданно для себя почувствовав, что впечатлен, – надетая на кончик лезвия, предохраняла ногу от царапин и позволяла привести оружие в боевой режим одним движением, гораздо эффективнее, чем если бы он носил его в ножнах».

Пробираясь сквозь толпу взбудораженных зевак, быстро собравшуюся вокруг, четыре детектива заломили задержанным руки за спину и потащили в сторону полицейского управления, где два фальшивомонетчика были помещены в отдельные камеры. Инспектор Маккласки выписал ордера на поимку остальных участников банды. Результаты, к счастью, не замедлили сказаться. Оперативник Секретной службы Фрэнк Бёрнс и сопровождавшие его полицейские загнали в угол одного сицилийца, за которым они наблюдали из подвала дома на Элизабет-стрит, и умудрились вывести его из здания, не привлекая внимания толпы. Пьетро Индзерилло был без происшествий арестован у себя в магазине, а Джозефа Фанаро схватили у ресторана Морелло на Принс-стрит. Ни одному из них не дали времени выхватить оружие. У детективов, ближайших соратников Маккласки, возникли проблемы на Бауэри, где два других члена банды засекли четырех полицейских, которые приближались к ним. Сицилийцы вытащили было свои револьверы, но полицейские обезоружили обоих при помощи дубинок, изъяв у задержанных еще два пистолета и целый набор стилетов.

Тем вечером были арестованы восемь членов банды Морелло, а в полночь попался девятый. Почти все оказались экипированы так же хорошо, как и их босс: на следующий день репортеров пригласили сфотографировать стол, который чуть ли не прогибался под тяжестью всех тех кинжалов и револьверов, что были у них изъяты, – правда, у большинства из них, к вящему неудовольствию Флинна, имелось разрешение на ношение оружия.

Маккласки упивался своим успехом. Один репортер описал его как «сияющего» и «представлявшего собой одну сплошную улыбку». Его люди, которым удалось совершить столько арестов без единого происшествия, тоже праздновали. Корреспондент New York Sun, однако, поделился следующим наблюдением: «Флинн и его агенты Секретной службы не улыбались и не выражали особой радости. Агенты, которые проделали всю мыслительную работу в этом деле, выглядели скучающими». Репортер был прав, отметив разницу в реакции детективов и оперативников Флинна, но сделал неверную догадку о ее причине. Шеф был не скучающим, а обеспокоенным. Он был уверен, что Маккласки только что совершил серьезную ошибку.