В нескольких метрах от заброшенной конефермы меня, наконец, догнали тучи и яростно разразились дождем, я побежала по грязи, пару раз чуть не растянулась во весь рост, и в отчаянном порыве с неведомо откуда взявшимся приливом сил непрерывно замолотила в дверь.

– Ты меня плохо поняла? Тогда повторяю еще раз – проваливай отсюда по-хорошему, иначе мне придется забыть о том, что ты женщина, и вытолкать тебя взашей! – не оставляющим ни малейших сомнений в серьезности своих намерений голосом пригрозил невидимый снаружи Йенс, – может быть таким образом ты поймешь, что нам не о чем разговаривать.

– Я просто хотела попрощаться! За что ты так со мной обращаешься? – по моим щекам градом катились то ли слезы, то ли дождевые капли, а от осознания горького факта, что даже здесь я никому не нужна, меня душил тугой комок глухих рыданий. И все же я должна была найти в себе волю хотя бы напоследок сохранить достоинство.

– Я уезжаю из страны, Йенс, – я стремительно развернулась на сто восемьдесят градусов и вполоборота крикнула в пустоту, – развожусь с Эбертом и возвращаюсь домой. Я приходила сказать, что больше тебя не побеспокою.

– Беата? Черт, подожди! – дверь вдруг распахнулась у меня за спиной с душераздирающим скрипом и, судя по хлюпающей позади грязи, Йенс бросился мне вдогонку, но я не собиралась даже оглядываться, – Беата, да постой же ты! Что с тобой? Ты вся промокла… Где твоя машина? Прости меня за грубость, я думал, это опять Ханна!

– Меня ты ведь сегодня тоже выгнал, – не оборачиваясь, напомнила я, и решительно ускорила шаг, – я зря пришла туда, где меня не ждут, но я уже ухожу.

– Не уходи! – Йенс резко схватил меня за плечи, и с какой-то злой иронией я вдруг отрешенно резюмировала, до какой степени мы с ним оба слабы и больны: у меня не осталось сил вырваться, а у него – меня удержать. А проклятый дождь будто специально полил еще сильнее, чтобы окончательно нас добить.

– Идем внутрь, – первым отмер Йенс и ненавязчиво увлек меня за собой. Я не стала сопротивляться: разве я не сама стучала в эту дверь в надежде, что Йенс меня впустит?

– Кажется, тебе немного лучше…, – одними губами прошептала я, машинально отмечая, что некоторое время назад портретное сходство Йенса с жуткими персонажами фильма про зомби выглядело куда более очевидным.

– Твои лекарства помогли сбить температуру, мне действительно чуть –чуть полегче, – подтвердил Йенс, надолго закашлялся и приглашающим жестом указал в сторону единственной жилой комнаты, – проходи, там теплей. Хотя ты здесь, по-моему, лучше меня ориентируешься, да?

– Да, -судорожно кивнула я, бегло осмотрелась и, с трудом переборов нахлынувшие эмоции, спросила, – раз уж ты начал со мной разговаривать, может быть, ответишь, как ты тут живешь?

– Ты не поймешь, -задумчиво произнес Йенс, и от закипающего раздражения мне даже стало жарко, – меня уже много лет не заботит состояние этого тела, чем быстрее тело разрушится, тем быстрее освободится сознание.

– Это самое идиотское оправдание, которое мне доводилось слышать! – в лицо выпалила я, – не проще ли сразу в петлю залезть, чем годами пить, не просыхая, жить в сарае и превращаться в скотину?

– Я говорил, что ты не поймешь, – усмехнулся Йенс, словно и не замечая моего раздражения, – но тебе этого и не нужно. Я сейчас чайник поставлю, отогреешься и расскажешь, что случилось у вас с Эбертом…

– Надо же, поверить не могу, что ты знаешь, где в этом бардаке стоит чайник, – издевательски скривилась я, -да ладно, самой как-то сподручнее, привыкла уже за два –то года…Заварка осталась?

–Вроде бы, глянь на полке, – без особой уверенности пожал плечами Йенс и неожиданно добавил, – между прочим, я тоже не понимаю, что ты здесь делаешь, если ты из-за этого злишься. Твое поведение для меня такая же загадка, как и для тебя моё. Не хочешь мне ничего сказать по этому поводу?

– Ты не поймешь! – вырвалось у меня, и я вдруг поняла, что действительно недалеко ушла от Йенса.

– Ну вот, – на долю секунды сухие, потрескавшиеся губы Йенса тронула едва уловимая улыбка, – счет один-один. Накинь одеяло, оно не слишком чистое, но это всё же лучше, чем дрожать от холода. Я бы налил тебе выпить, но у меня ничего нет.

– Сегодня день сплошных сюрпризов, – удивленно фыркнула я, – ты взялся за ум?

– У меня остались нерешенные вопросы с Ханной, – уклончиво сообщил Йенс,– мне необходимо закончить кое-какие дела.

–А потом? – сквозь шипение электрочайника уточнила я.

– Ждать, – закашлялся Йенс, – ждать, когда это тело станет непригодным. Так что случилось? Эберт причинил тебе боль? И где машина?

–На парковке, в городе, какая разница? – тряхнула влажной головой я, -до нее меньше часа ходьбы. Не беспокойся, я не собираюсь у тебя задерживаться. Обсохну и сразу уйду.

–Я не пущу тебя под дождь. Твоему телу еще служить и служить, и ты должна его беречь, – завел любимую пластинку Йенс, и меня напрочь покинули жалкие остатки самообладания.