– И не спрашивай, милая, – устало вздохнула Фатьма Султан и покачала головой. – Сын своей матери. Что с него взять? Да простит меня Аллах, но я никогда еще так сильно ни о чем не сожалела, как о том, что наша династия имеет такого наследника в лице Османа. И о чем думал мой брат, когда оставлял его охранять престол? Возможно, он попросту хотел, чтобы непутевого сына не было у него перед глазами хотя бы пару лет. У моего племянника в голове одно вино, да наложницы, и он не знает меры ни в первом, ни во втором.

– Неужели все настолько плохо? – нахмурилась Нергисшах Султан, которая, долгое время пребывая вдали от столицы, очень мало знала о детях повелителя и вообще о его семье.

– Настолько плохо, насколько это возможно, – удрученно воскликнула Бельгин Султан. – Разумеется, все понимают, что в наши времена, когда братоубийственный закон отменен, а наследника при жизни выбирает сам султан, Осману не быть падишахом. Да он и не стремится к этому… Когда повелитель вскоре после рождения Мехмета позволил мне взять под свою опеку его с Айнур, я всеми силами пыталась выкорчевать из него этот корень зла, но он не слышал меня. Даже не желал слушать… Я потратила годы и море душевных сил, пытаясь оживить в нем доброе начало, но оно, верно, безвозвратно покинуло его со смертью брата и бегством матери.

Нергисшах Султан заметила, как погрустнела Айнур Султан, которая опустила глаза в пол и вся целиком сжалась. Ей явно были не по душе упоминания ее погибшего маленького брата и предательницы-матери, руки которой были испачканы кровью убитых ею, в том числе и ее бабушки, а честь замарана тайной любовной связью с казненным великим визирем и бывшим другом ее отца – таким же предателем, как она сама. Однако она помалкивала – не то из робости, не то в силу согласия со словами Бельгин Султан и стыда за недостойную семью.

– Но, хвала Аллаху, у моего брата есть другие наследники, которых мы всем сердцем любим, – тоже обратив внимание на реакцию девушки, Фатьма Султан поспешила направить беседу в другое русло. – Шехзаде Мурад, конечно, как старший из шехзаде, пользуется большим доверием повелителя. Он спокойно и мирно правит Манисой, с достоинством представляя там власть отца. Но всем известно, что любимец повелителя – это наш милый Мехмет.

Нергисшах Султан уловила в голосе своей тети ласку и, оглядевшись в покоях, обнаружила, что Бельгин Султан с присущей всем матерям гордостью улыбнулась и что Афсун Султан при этом вся разом похолодела, кольнув ту чуть уязвленным взглядом. Очевидно, то, что ее старший сын шехзаде Орхан, как и она сама, не пользовался любовью султана, задевало ее даже больше, чем ее собственное положение красавицы, уступающей в сердечных делах куда менее прекрасной женщине в лице Бельгин Султан. Ведь это она сносила с поразительным спокойствием.

– А что же его брат и сверстник шехзаде Орхан? – Нергисшах Султан решила прояснить для себя ситуацию и почувствовала, что атмосфера снова накалилась, как в тот миг, когда она спросила, почему все недовольны регентством шехзаде Османа.

Бельгин Султан и Фатьма Султан перестали улыбаться и скованно переглянулись, а мать названного шехзаде Афсун Султан наградила их жестким взглядом и, светски улыбнувшись, повернулась к Нергисшах Султан в готовности ей ответить. Та, в свою очередь, не преминула отметить про себя, как вмиг оживилась Айнур Султан, как резко она вскинула голову и как тряхнула своей серебряной гривой, словно услышав нечто, небывало ее взволновавшее.

– Мой шехзаде… отличается жесткостью суждений и своенравием, что, конечно, не всегда нравится нашему повелителю, который ждет от своих сыновей беспрекословного повиновения, – с осторожностью произнесла Афсун Султан и, будто защищаясь, пылко добавила: – Но, несмотря на свои пороки, он представляет собой очень умного и одаренного молодого человека, который всего лишь не боится заявить миру о себе.

– Что бы это значило?.. – чуть растерялась Нергисшах Султан и в поисках объяснения повернулась к тете – та замялась.

– У моего брата непростой характер, но это не значит, что он плохой человек, – вдруг встряла в беседу прежде молчавшая Айнур Султан, и все повернулись к ней не с удивлением, а, как отметила Нергисшах Султан, настороженно. Султанши явно ждали от девушки чего-то подобного. – Я всегда это говорила. Орхан… он умнее всех, кого я знаю, да и в столице нет воина, который бы лучше него управлялся с мечом. Пусть он не всегда удостаивается одобрения отца, но он его достоин, как никто другой.

Своим возмущенным тоном и той нежностью, с которой она произнесла имя брата, Айнур Султан с головой выдала себя, а, точнее, свою глубокую привязанность к нему, ради которой даже бесцеремонно вмешалась в разговор взрослых и повысила голос, что было для нее, с виду настоящего ангела, необычным.

– Айнур, – мягко осадила ее Бельгин Султан.

Та, порядком удивив Нергисшах Султан, не потупила взор, а с неожиданным вызовом в разноцветных глазах повернулась к женщине, заменившей ей мать, и упрямо сдвинула брови на переносице.

– Вы, матушка, конечно же со мной не согласны – для вас нет иного шехзаде, кроме «милого» Мехмета, – наконец, явив ту самую скрытую схожесть с родной матерью, которой просто не могло не быть, воскликнула Айнур Султан от обиды за своенравного брата, с которым была близка куда больше, чем с тем, вместе с которым выросла под опекой одной матери. – И отец его выделяет среди всех сыновей. Одного я не пойму вот уже который год: неужели достойным вы все считаете того, кто всего лишь не смеет никому ни в чем возразить?