Улыбнувшись матери, шехзаде Ибрагим забрал книгу из ее рук и поцеловал одну из них, а после, позволив Афсун Султан в ответ поцеловать его в лоб, ушел в детскую комнату внутри покоев.

– Шехзаде станет таким же умным, как его брат, дай Аллах, – заметила Ширин-хатун, помогая своей госпоже снять халат. – Он еще так мал, а уже знает… сколько языков?

– С французским три, если не ошибаюсь, – с гордой улыбкой ответила Афсун Султан и забралась в постель, позволив служанке поправить одеяло и как следует укрыть ее. – Надеюсь, Ибрагим, помимо тяги к знаниям, не унаследует буйный нрав Орхана, иначе с двумя такими сыновьями я точно лишусь рассудка.

– Уже известно, когда вернется шехзаде Орхан?

– Нет… До нас не дошло ни одной весточки с тех пор, как повелитель прислал с месяц назад письмо о своей победе, – с ноткой сожаления вздохнула Афсун Султан. – Я почти два года не видела своего сына, Ширин. Какой он стал? Возмужал ли? Надеюсь, он набрался мудрости и теперь станет вести себя, как подобает наследнику, иначе я не ведаю, к чему его может привести эта непокорность. Повелитель итак косо на него смотрит… А я бы так хотела, чтобы именно мой Орхан был в его глазах достойным шехзаде, его любимым сыном.

– Возможно, так бы и было, родись у вас такой сын, как шехзаде Мехмет, султанша.

– У меня бы такой никогда не родился, – не то с раздражением, не то удрученно ответила султанша. – Мехмет взял доброту и чуткость от матери. Этим Бельгин пленила повелителя, этим же его пленил ее сын. Но раз во мне этого нет, то и мой сын родился другим. Однако, я верю, что Орхан с возрастом одумается. Он не может не понимать с его-то умом, сколь опасно его неуемное своенравие…

Дом в Стамбуле.

– Менекше!

Женщина, которая до этого, погрузившись в свои мысли, расставляла на подносе чашки с горячим чаем перед тем, как отнести его хозяйкам в гостевую комнату, вздрогнула от неожиданности, а потом устало возвела глаза к потолку. На кухню, где она находилась, вбежала красивая зеленоглазая девушка в простоватом желтом платье с длинными золотыми волосами, которые мелкими завитками струились у нее за спиной.

– Айше-хатун и Элмаз-хатун снова устроили скандал. Надо что-то делать!

Из гостевой комнаты слышались неразборчивые женские голоса на повышенных тонах, которые для этого дома стали уже привычным явлением. С тех пор, как Али Эфенди во второй раз женился несколько лет назад, две его жены никак не могли ужиться в доме своего мужа, которого им приходилось делить между собой, как и все золото и ткани, что он им дарил. Конечно же, это было постоянной причиной ссор.

– Аллах, дай мне сил, – выдохнула Менекше-хатун и, взяв в руки поднос, поспешила в гостевую комнату, где царил настоящий хаос.

– Ах ты змея! – вне себя от ярости кричала Айше-хатун, первая жена, которая для подобных истерик была уже старовата – она была почти что ровесницей мужа, а тот уже приблизился к своему пятидесятилетию. Ее две дочери у нее за спиной тоже что-то кричали и пытались удержать ее на месте, чтобы мать не набросилась на вторую жену. – Да сократит Аллах твои дни!

– Я не собираюсь выслушивать твои оскорбления! – возмутилась более молодая и красивая жена Элмаз-хатун, гневно тряхнув такими же длинными золотыми волосами, как у той девушки-служанки.

– Ты будешь слушать все, что я захочу сказать! – презрительно выплюнула Айше-хатун. – Потому что я – хозяйка дома.

– Хозяин дома – мой муж, а ты подлая змея!

– Что ты сказала?!

Айше-хатун все же бросилась к ней, и вся комната тут же огласилась громкими криками женщин и всех тех, кто бросился разнимать не на шутку разошедшихся жен.

– Аллах, помилуй, да что же вы устроили?! – пытаясь воззвать к порядку, крикнула Менекше-хатун и протиснулась между хозяйками, которых удерживали служанки. – Госпожи, сейчас Али Эфенди придет, и тогда беды не миновать.

Обе тяжело дыша, Айше-хатун и Элмаз-хатун перестали вырываться из удерживающих их рук, и постепенно в комнате все стихло.

– Я еще станцую на твое могиле, ведьма, – ядовито процедила Айше-хатун и, сбросив с себя чужие руки, устало села на тахту с гордым видом. Ее дочери присели по обе стороны от нее, став что-то нашептывать и успокаивать.

Элмаз-хатун фыркнула, глянув на соперницу с откровенной неприязнью.

– Еще посмотрим.

– Прошу вас, не начинайте снова! – взмолилась Менекше-хатун. Она строго обернулась на служанок, которые столпились в стороне, встревоженные очередным скандалом. – Ну что на этот раз случилось?

– Айше-хатун заявила, что Али Эфенди несправедлив к ней, – заговорила та самая золотоволосая девушка, которая прислуживала второй жене. Они были очень похожи, только одна помоложе и посвежее, да глаза у них были разного цвета. В силу этого поразительного сходства с ней служанка и снискала расположение Элмаз-хатун. – Увидела платок госпожи, расшитый золотом, и сказала, что ей эфенди таких платков не дарит. Что он обделяет ее своим вниманием. А Элмаз-хатун с этим не согласилась.

– Еще бы она согласилась, – проворчала Айше-хатун. – Ее хлебом не корми – дай поскандалить!