Что теперь делать с этим открывшимся фактом Эсма Султан не знала. Но она хотела счастья для своей подруги. Его та смогла бы обрести в новом браке с мужчиной, который любил бы ее. Михримах как никто другой заслужила счастья. Вот только Искандер уже был женат на Сельминаз и имел от нее детей, потому кандидатом в мужья для Михримах быть не мог, хотя и было очевидно, что чувства его не угасли.

По окончании трапезы Нермин смущенно покосилась на Мехмета и, попрощавшись со всеми, пошла к себе в покои. Эсма Султан не заметила в ее поведении ничего странного. Ее дочь всегда робела в присутствии посторонних. Такова уж была Нермин: нежная, хрупкая и ранимая душа, слишком избалованная родительской любовью и заботой.

Мехмет все никак не мог наговориться с Искандером-пашой, но когда он понял, что Сельминаз-хатун не терпится отправиться домой, то попрощался с ним, сказав, что будет рад новой встрече и надеется, что она произойдет как можно скорее.

Заметив смущенно-взволнованный взгляд Искандера-паши, искоса брошенный на ее подругу перед тем, как выйти из холла, Эсма Султан импульсивно решила отвлечь и немного задержать Сельминаз-хатун, заговорив с ней о Давуде-паше и о письме, что он прислал недавно. Это был единственный возможный повод заговорить с ней.

– Михримах, я, кажется, забыла свою накидку в саду в беседке, – на миг отвлекшись от разговора, произнесла султанша. – Ты не можешь сходить, посмотреть? Что-то прохладно, а пока Фидан-хатун дождешься… Она ведь пошла хамам готовить.

– Да, конечно, – с ожидаемой любезностью ответила Михримах Султан и вышла из холла.

Ожидая на крыльце жену с детьми, Искандер-паша стоял и хмуро, с тенью тоски смотрел на звездное небо. Всевышний, похоже, решил жестоко пошутить над ним. Он вернул ему желаемое теперь, спустя годы, когда он не имел права получить его.

За спиной у него раздался скрип дверей. Полагая, что это его семья, паша равнодушно оглянулся через плечо и замер, увидев Михримах Султан. Заметив его, она остановилась, хотя до этого сделала было шаг с крыльца, и светло улыбнулась.

– Я очень рада снова видеть вас, – видимо, почувствовав вечернюю прохладу, султанша обхватила себя руками поверх предплечий. Она подошла и встала рядом – такая же маленькая, хрупкая и бесконечно умилительная, как и в юности. – Вы почти не изменились, – Михримах Султан с улыбкой заглянула в лицо мужчины, который неотрывно смотрел на нее – серьезно и немного обреченно. – Я вас сразу же узнала.

– Как и я вас, – выдавил из себя Искандер-паша и отвернулся, снова посмотрев на небо, чтобы совладать со своими чувствами. – Надеюсь, вы не покинете нас в скором времени?

– Вероятно, как только сын получит назначение, я еду с ним в определенный ему санджак.

Значит, скоро. Сглотнув ком в горле, мужчина глянул на нее и улыбнулся в бороду.

– У вас славный сын. Думаю, его ждет хорошее будущее.

– Мне очень приятно слышать это, – искренне осветившись счастьем, кивнула ему Михримах Султан. Она тоже подняла свою светловолосую голову и посмотрела на небо, усеянное холодно мерцающими звездами. – Мехмет очень умный, это правда. Но в нем мало чувств, и это порою расстраивает меня. Он словно… закрыт от мира.

– Это пройдет со временем, я думаю. Он в сущности-то мира еще не видел.

– Вы с ним так хорошо поладили. Он не всем так открывается с первой встречи. Я впервые такое вижу, если быть откровенной. Надеюсь, вы не слишком заняты, чтобы иногда проводить с моим Мехметом время?

– Что вы, султанша? – не сдержав тепла в голосе, отозвался Искандер-паша. – Я буду только рад.

Михримах Султан благодарно улыбнулась ему и вздохнула с умиротворением. А он смотрел на нее, и в груди что-то болезненно сжималось. Даже без украшений, в простом темно-сером платье и скромно собранными волосами она была самой красивой женщиной из всех, что он видел.

Словно ангел – чистый, непорочный, не отравленный злобой даже после стольких невзгод и тягот. Такая хрупкая и нежная, что хочется закрыть ее собой от всего зла в этом мире, лишь бы эти глаза никогда больше не полнились слезами, а эти губы – улыбались. Но он не имеет на это никакого права. Даже помышлять об этом в его положении недостойно. Однако от осознания этого чувство его меньше не становилось.

– Вам холодно? – заметив, как она поежилась, обеспокоился Искандер-паша. – Возвращайтесь во дворец, не то простудитесь.

– Благодарю за вашу заботу, – ласково посмотрела на него Михримах Султан и без всякого умысла коснулась ладонью его плеча. – Что же, тогда я с вами прощаюсь.

В этот момент двери выпустили на крыльцо Сельминаз-хатун, и ее взгляд цепко ухватил маленькую женскую ладонь, лежащую на плече ее мужа. Негодование обожгло ее изнутри, и она надменно улыбнулась, когда оба на нее обернулись и немного сконфузились.

– Я чему-то помешала?

– Сельминаз, – осадил ее Искандер-паша с угрюмым лицом. – Это неуместно.