– Не хочешь поделиться со мной своими проблемами?

– Я никак не могу понять. Видишь ли, я размышляю о нашем деле. Убийца, как я успел понять, выполняет роль судьи. Обе жертвы ранее обвинялись в убийстве, но смогли уйти от наказания.

– Ты считаешь, что кто-то решил рискнуть своей свободой ради кажущейся ему справедливости?

– Вот и я к тому же: звучит глупо, но факты говорят обратное. Я бы мог предположить, что родственники обеих жертв заказали одного и того же наемного убийцу, но это стоит недешево. Я проверил финансы жертвы Барсукова, поэтому могу их вывести из подозрения.

– А родственники той старушки?

– Думаю, им все равно, так как они живут в Канаде. Узнав, что старушка погибла, они, наверное, обрадовались, что можно получить квартиру в наследство. В любом случае, допросить их не представляется возможным, так как командировку в Канаду мне никто не оплатит.

– Я бы могла, но не стану этого делать. Зато, у меня есть предложение получше.

– О чем ты?

– Ты же помнишь, кто сейчас твоя жена? Я могу уточнить информацию по преступным каналам, чтобы узнать, действительно ли речь идет об одном и том же человеке или это случайные совпадения.

– Это было бы хорошо, только какая смогу пришить к делу показания твоих людей? Мне любой адвокат зарубит эти доказательства.

– Лешка, тебе надо шашечки или ехать? Я найду информацию, а ты уже сам придумаешь, как можно ее легализовать.

– Верно, ты права. Тогда тебе еще надо знать о том, что в обоих случаях, как мне кажется, использовалось ружье, стреляющее пистолетными патронами.

– С чего ты это решил?

– Нельзя так точно попасть с большого расстояния из пистолета, а баллистики сказали, что стрелявший был на расстоянии больше 100 метров от жертвы во втором случае. И на одного человека указывают надписи на телах жертв. Ты же не думаешь, что работает несколько подражателей?

– Однозначно нет.

– Хорошо, тогда ты завтра уточни у своих, а мне надо будет съездить в тюрьму. Я тут сегодня нашел одного заключенного, который, в свое время, модифицировал ружье под пистолетные патроны. Кто знает, есть ли у него сообщники.

Утром следующего дня Лаврентьев поехал в тюрьму, где содержался Тополев Леонид Джафарович. Это был тот еще народный умелец, который специализировался на оружии. Он мог с легкостью сказать, чем болеет то или иное ружье, немного подержав его в руках. Его взяли за незаконное хранение оружия, которое он брал для модификации. После ремонта значительно повышалась дальность стрельбы, увеличивалась обойма и так далее.

Алексей сидел в закрытом помещении без окон и ждал, когда приведут заключенного. Им оказался человек 67 лет. Старик выглядел довольно бодро для своего возраста, но морщины по всему лицу и на руках выдавали возраст. Походка была уверенная. Двое охранников, приведя Тополева, посадили его и сняли наручники.

– Спасибо. Подождите за дверью, пожалуйста.

Тополев посмотрел своими серыми глазами, в которых была пустота, на Лаврентьева и спросил:

– Кто ты? Я тебя впервые вижу.

– Мое имя Алексей Лаврентьев, я из ФСБ.

– И чего тебе надо?

– Мне нужна от тебя информация.

– Не интересно. Я могу идти?

– А я не спрашиваю, насколько тебе интересно, меня интересует, насколько просто изменить калибр ружья настолько, чтобы он стрелял пистолетными патронами.

– С чего я должен помогать? Если ребята узнают, что я помогал полицейским, то можно попрощаться со всеобщим уважением.

– Если не поможешь, они точно узнают это. Я лично сделаю все, чтобы каждый заключенный думал, что ты стал тюремным стукачом. Как думаешь, долго проживешь с такой легендой?

– Значит, я буду досрочно освобожден от пожизненного в связи со смертью.

Тополев выглядел спокойным и незаинтересованным, Алексей понимал, что угрозами ничего добиться не удастся, поэтому решил прибегнуть к другой стратегии:

– Хорошо, твои условия, на которых предоставишь мне нужную информацию?

– Шанс на амнистию. Я свое отсидел. Я сейчас дряхлый старик, прошлые выходки меня уже не интересуют, поэтому был бы рад провести остаток своих дней в собственном доме и умереть в теплой постели.

– Как бы это ни звучало абсурдно, но я могу это устроить. Право на амнистию, которое будет рассматриваться в соответствии с действующим законодательством.

– Да. И сначала документ.

– Давай, я сейчас сделаю звонок и, пока мы будем общаться, договор будет составлен. Если полученные сведения окажутся действительно полезными, то мы перейдем к его подписанию. Идет?

– Идет.

Лаврентьев связался с прокурором и запросил внести изменения в меру пресечению Тополева. Сначала прокурор не хотел идти на уступки, и Алексей вышел из комнаты. Объяснив все детали дела, он получил согласие и вернулся в комнату, где находился заключенный.