– Да, он и сейчас также молод, вампиры не стареют.

– Это–то да, но он поменялся, когда влюбился в миледи Арию, вашу матушку.

– Вот и отлично, значит надо и её влюбить в меня.

– Нет, Ваше сиятельство, это невозможно.

– Почему?

– Во–первых, я не занимаюсь приворотной магией, а во вторых, так нельзя. Вы не можете желать свою сестру, это абсурд, хоть и сводную.

– Я понимаю, Альберт, но сердцу не прикажешь, – вздохнул Сапфир, и его голова понуро поникла.

– Может вам стоит тоже отправиться в другую эпоху и подыскать себе невесту, как это сделали ваш отец и дед, чтобы отвлечь мысли похотливого желания от Лилии?

– Нет! – сказал, как отрезал граф, – я не хочу ни одной женщины, кроме неё! Лучше её отправь куда–нибудь!

Старик задумался, глядя, как его слова о невесте взбесили Сапфира и через минуту продолжил:

– Ну, хорошо, мы сможем её отправить… Туда же в Японию.

– Отлично, только не в то время, где сейчас мои родители.

– Хорошо, тогда я отправлю её на десять лет вперёд от того времени, в котором они находятся сейчас, вы согласны?

– Да.

Колдун покопался на запыленной полке в разных цветных бутылочках с зельями и, достав одну из них, украшенную золотым драконом, протянул графу.

– Что мне нужно с этим сделать?

– Заставить графиню выпить.

– Отлично, всё колдун, благодарю.

Граф встал и сразу вышел, даже не закрыв за собой массивную дубовую дверь.

Снова вернулся в отцовский замок, спустился в мрачное сырое подземелье по крутым каменным ступеням, идущим сотней далеко вниз, по стенам кое–где висела густая паутина, капала вода, стекая в каменные ниши, и тут же услышал громкое:

– Сапфир, придурок, выпусти меня, немедленно! Или я прокушу твою шею!

Граф слегка улыбнулся и, подойдя к чёрной клетке, где металась красавица – сестра, сказал:

– Я выпущу тебя, если пообещаешь, что замолчишь и будешь вести себя тихо.

– Ублюдок!

– Неправильный ответ, тогда останешься здесь до утра, – и он отвернулся, сделав широкий шаг по направлению к выходу.

Как вдруг она прошептала:

– Сукин ты сын, ладно перестану так себя вести на время.

Сапфир обратно развернулся и, открыв клетку, приготовился к атаке, совершенно не доверяя речам сестры, так и произошло, девушка тут же кинулась к шее брата, выставив огромные острые клыки и когти. Граф повернулся вокруг своей оси и, схватив сестру обеими руками, прижал к своей груди и, крепко держа, сказал:

– Ты злобная тигрица, сейчас тебе придётся открыть твой маленький ротик и кое–что выпить.

– Что? Что ты хочешь в меня залить, скотина?

Сапфир, зажав её тело ногами и одной рукой держа за обе руки, второй достал пузырёк, и перевёл левую руку к шее девушки, затем прижал пальцами её рот так, что он открылся. Она захрипела от беспомощности и злости, он быстро влил зелье и резко отпустил. Лилия упала на каменный холодный пол и, злобно сверкая глазами, начав отплёвываться, заорала:

– Что это? Что ты в меня влил, мерзкий труп.

Сапфир молча отошёл чуть назад и прямо на его глазах мрачные стены посветлели, пространство в подземелье заволокло густым молочным туманом с разноцветными маленькими искорками, и девушка стала медленно растворяться. С начала дым обволок её стройные ноги, словно змея, затем плоский живот с кубиками пресса не хуже, чем у мужчин этого древнего вампирского рода, высокую грудь, изящные руки, которыми она пыталась схватить стоящего неподалёку брата, громко крича отборные ругательства.

Сапфир замер, наблюдая, как сестра часть за частью, растворяется в таинственном тумане, сердце защемило, несмотря на её ненависть и ругань. Он тяжело вздохнул и прошептал: «Найди там своё счастье», но в душе бушевала буря: «Этим счастьем хочу стать я, но почему же ты так ненавидишь меня, за что?»

Лилия в последний момент злобно сверкнула красными глазами и окончательно растворилась, оставив на каменном сером полу золотой браслет, который видимо, расстегнулся и упал с её руки в момент, когда она пыталась схватить брата. Сапфир наклонился, поднял его и погладил указательным пальцем, бережно проводя по изящному плетению и шепча: «Прости, любимая».

Граф снова тяжело вздохнул и вышел из подземелья, поднялся во двор замка и, не обращая внимания на слуг с опаской поглядывающих на него, вскочил на своего верного коня и помчался наравне с ветром, куда глаза глядят, а в мыслях проносилось, словно ураган: «Прости, прости, любимая».

Сапфир лежал в высокой траве с закрытыми глазами, думая о сестре:

«Куда же ты попала, девочка моя? Что с тобой? Ты, наверное, теперь вообще готова разорвать меня на части?»