– Рассказывай, давай. Со всеми подробностями. И без вранья.

Я изложила всё происшедшее и свои соображения по этому поводу довольно обстоятельно, но быстро, чтобы успеть до приезда оперов.

– Не могла бы ты как-нибудь через раз вляпываться? Хоть иногда давала бы шанс прочим гражданам.

– По-твоему, я должна была захлопнуть дверь перед умирающим? За кого ты меня принимаешь! – я просто задохнулась от возмущения.

В этот драматический момент раздался новый звонок. На этот раз приехала полицейская бригада.

***

До боли знакомая процедура осмотра места происшествия, с манипуляциями фотографа, вознёй с несчастным трупом, снятием непонятно чьих отпечатков с фрагментов моей мебели, близилась к концу. Теперь начнется терзание главного и единственного свидетеля, то есть меня.

Старший опер покрутил головой, видимо выбирая, где бы поудобнее меня допросить. Я решила помочь представителю власти, указав ему диванчик у самого окна. Оперативник уселся и деловито раскрыл внушительный блокнот. Записав, как обычно, мои анкетные данные, он задал первый существенный вопрос:

– Как звали убитого? И кто он такой?

Значит, документов, удостоверяющих личность, при покойном не нашли. Хорошо, что я не проверила его карманы, всё равно мне это ничего бы не дало.

– Я его впервые вижу!

– Очень странно, что в такой ситуации труп оказался именно в вашей квартире, уютно устроившись в кресле перед вашим телевизором. Ха-ха!

– Он пришёл, уселся в кресло и помер. Я ничего не могла с этим поделать. И не имею понятия, кто он такой и как его зовут.

– Ну, ладно, шутки тут неуместны! Я вас вполне серьёзно спрашиваю, откуда взялся у вас погибший? Кто он такой и кто его прикончил?

– Если бы я это знала, непременно бы сообщила. К сожалению, знаю не больше вашего. И мои показания не особенно прояснят вам картину…

– Не усложняйте своего положения, вам и так нелегко будет убедить следователя в вашей полной непричастности к этому прискорбному происшествию.

– Вы что же, хотите сказать, что я его прикончила и вызвала вас, потому что затруднилась с укрытием трупа? – окончательно рассвирепела я, потеряв терпение.

– Не нужно нервничать, Ксения Владимировна. Подумайте хорошенько, может быть, вам позвонил кто-то. Или как-то иначе сообщил о его приходе. Может, он должен был что-то принести вам или передать.

– Я уже утомилась повторять одно и то же. У меня, между прочим, из-за вашего трупа мясо сгорело в духовке. Вон воняет до сих пор, и хоть бы кто обратил на это внимание.

Тут я вовремя прикусила язык, так и не проболтавшись о приезде родственницы. Не хватало ещё, чтобы её допрашивали. В противоположном конце комнаты врач негромко говорил что-то тому, которого я определила в эксперты. Я вытягивала шею и изо всех сил прислушивалась, но оперативный начальник так громко приставал ко мне со своими дурацкими вопросами, что до меня не доходило ни одного внятного звука.

– Ну ладно, если что-то вспомните, – эта фраза уже смахивала на окончание допроса, – сообщите нам немедленно. Вам ещё придётся давать показания следователю. Уж вы подумайте, как следует. Да, кстати, и вы не должны никуда уезжать. Наверняка, знаете. Не известив, значит, нас об этом. Вот вам номер телефона. Ну и… Звоните, – он наконец понял, что из меня не выжмешь того, о чём я понятия не имею.

Оперативники покинули мою квартиру, когда я уже совсем отчаялась расстаться с ними. И труп с собой увезли.

Ольге теперь не придётся с ними встречаться. Единственный светлый момент в сегодняшних событиях!

***

Дверь со стуком захлопнулась, и я осталась в квартире одна. Вернее с кошками, которые немедленно материализовались из какого-то укромного уголка. Происшествие нынешнего утра уже казалось мне эпизодом из плохого боевика: в моей квартире умер неизвестный человек от раны непонятного происхождения. Убийцы преследовали его практически до самой двери. И весь этот кошмар происходил совершенно мирным летним и даже в некотором роде праздничным днём, хотя и ненастным.

А может, мне это привиделось от перенапряжения? Да уж нет: вон грязная лужица натекла с туфель пришельца. А там под креслом и сами туфли валяются, как это полиция так оплошала. Выуживать чужую обувь из-под своей мебели, и уж тем более выбрасывать в мусорку я не была в состоянии. Пусть полежат себе там, тем более что они вполне могли оказаться вещественным доказательством или ещё чем-то там. В малосознательном состоянии я поплелась за тряпкой, чтобы хоть попытаться создать видимость порядка.