Михаил выплюнул травинку, отполз назад и поднявшись припустил к опушке леса, до которой было не больше трехсот метров. Оказавшись же под сенью деревьев, перешел на быстрый шаг. Ни к чему устраивать забеги. Его новое тело еще не привыкло к подобным нагрузкам. Да и легкие все еще нуждаются в раскачке.

Метров через двести лесной проселок, а иначе этот тракт он назвать не мог, вышел на полянку, диаметром метров пятьдесят. Романов пересек ее, после чего обежал по кругу, сделав небольшую волчью петлю и засел в подлеске. Уж что, что, а маскироваться он умел.

А вот эти двое похоже умели держать след. Появились довольно скоро. И судя по всему были невероятно довольны собой. Михаил отпустил их метров на тридцать, после чего поднялся с уже наложенной на тетиву стрелой. Они успели расслышать треньканье и дернулись в разные стороны.

Но одному из них повезло меньше. Он даже не успел толком сбить прицел. Стрела прошла над самым краем щита, впившись в основание шеи. Не жилец, даже если бы это была бронебойная стрела. Но зная, что шлемы они не надели, Михаил наложил охотничью, и рана вышла обширной.

Зато второй, мгновенно перевел щит из-за спины, одновременно с этим бросаясь в атаку, держа наизготовку короткое копье. Нечего и мечтать о втором выстреле. Чего Романов делать и не собирался. Вместо этого, он выхватил меч и нож, сам бросаясь в атаку. Подлесок не то место, где можно свободно рубиться.

Воин был хорош. Его молниеносная атака едва не привела к успеху. Будь на месте Михаила кто иной, и наверняка беды не избежать. Но Романов привычно скользнул в состояние, которое он называл боевым трансом и хотя и с трудом, но все же сумел разминуться со стальным наконечником. А еще, рубануть по древку у самой руки владельца. Выше, усилено железной пластиной, как раз предохраняя от рубящих ударов. А вот тут, просто дерево. Так что, в руках любителя тыкать в людей, остался только обрубок.

Контратаку незнакомец принял на ребро щита, уведя клинок в сторону. А в следующее мгновение его меч с коротким шуршанием покинул ножны и сходу обрушился на Михаила. Однако лишь вспорол пустоту, едва не долетев до земли. Его владельца слегка повело и он потерял равновесие из-за чего на секунду замер в слегка неудобной позе. Атаковать Романов не мог. Его тело находилось в неудобном положении.

Зато рука сжимающая нож была именно там где надо. Клинок отправился в полет с нижнего положения, практически без замаха. Несколько тренировочных бросков не пропали даром. Рука успела запомнить баланс оружия, и послала его точно в цель. Сталь вошла в шею с легким чавканьем.

Романов на автомате вышел из неудобного положения, и был уже готов к новой атаке. Так что, в случае если бы его противник все же увернулся бы, ему это мало чем помогло. Михаил делал основную ставку не на поражение цели ножом, а на то, что этот бросок на мгновение отвлечет противника, после чего он поставит завершающую точку. Не понадобилось. Вот и славно.

– Ну что, Миша, поздравляю тебя. То пусто, то густо. Тут одного только железа не меньше чем на сотню гривен серебра. Хм. Интересно, а Мономах все же провел до конца денежную реформу? Да какая разница, – осмотрев павших, пожал он плечами.

Признаться его сейчас куда больше занимали сапоги одного из братьев. И дело даже не в том, что они были в хорошем состоянии. Если верить глазомеру, а не доверять ему никаких причин, то размерчик у него под стать ноге Михаила. И это радовало особо.

– Экий ты! Девяносто динариев! Никак издеваешься. Брони и оружие ить не новые, а пользованные, с бою взятые. Да и качество, прямо скажем не очень. А цену гнешь как за работу лучших мастеров. Дорого. Не возьму, – развел руками купец.

– Угу. А еще и тебе нужно что-то заработать, – одарив его открытой улыбкой, произнес Михаил.

– А чего греха таить. Это мое ремесло. И коли мне выгоды нет, то и браться за дело не стоит.

– Согласен, уважаемый. Но я ведь лишь обозначил самую низкую цену за мой товар. Только чтобы показать, что понимаю его стоимость. А вот теперь готов выслушать сколько ты готов положить за него?

– Пятьдесят динариев, и только из уважения к славному воину.

– Жадность, порождает бедность, уважаемый Збышек, – все так же одаривая собеседника открытой улыбкой, покачал головой Михаил.

– Ты за словесами-то следи. А то ить не погляжу, что весь из себя справный вой.

– Не сердись, уважаемый. Давай так. Ты платишь мне шестьдесят динариев и позволяешь ехать в твоем караване до Киева. Эдак и мне сподручней и тебе, случись беда, лишний меч не помешает. И это последняя моя цена. Если не согласен, поищу другого покупателя. Мне спешить особо некуда. Не сегодня, так завтра тут пройдет другой караван. А то и до Червеня дойду, да там продам с большим прибытком.

– Не тяжко будет? Путь, поди, не близкий, – хмыкнул купец.