– Послушай!
– произнесла бабушка после длительного молчания.

Я почтительно посмотрел на нее и встретил острый, ясный взгляд.

– Я ему написала, - сказала бабушка.

– Ему?..

– Твоему отчиму, - сказала бабушка.
– Я послала ему письмо, на которое он должен будет обратить внимание, а не то мы поссоримся; он может в этом не сомневаться.

– Бабушка! Ему известно, где я нахожусь?
– спросил я с испугом.

– Я ему написала, - сказала бабушка, кивнув головой.

– И меня... отдадут... ему?
– запинаясь, спросил я.

– Не знаю. Посмотрим, - сказала бабушка,

– О! Что со мной будет, если мне придется вернуться к мистеру Мэрдстону!
– воскликнул я.

– Ничего об этом не знаю, - бабушка покачала головой.
– Не могу ничего сказать. Посмотрим.

При этих словах бодрость покинула меня, я весь поник, и на сердце стало тяжело. Бабушка, как будто не обращая на меня внимания, надела простой передник с нагрудником, который достала из шкафа, и собственноручно вымыла чайные чашки: когда все было вымыто, поставлено на поднос и прикрыто сложенной скатертью, она позвонила Дженет и велела ей убрать поднос. Затем она надела перчатки и смела маленькой щеткой крошки, не оставив ни одной, даже самой крохотной, после чего вытерла пыль и убрала комнату, которая и так была безукоризненно чиста и в полном порядке. Когда все эти дела были закончены, к полному ее удовлетворению, она сняла перчатки и передник, сложила их, спрятала в особый уголок шкафа, откуда они были извлечены, поставила рабочую шкатулку на свой столик у открытого окна и уселась за работу, защищенная от яркого света зеленым экраном.

– Пойди-ка наверх, передай мистеру Дику привет от меня и скажи, что я рада была бы узнать, как подвигается его Мемориал, - сказала бабушка, вдевая нитку в иглу.

Я живо поднялся, чтобы выполнить это поручение.

– Мне кажется, ты считаешь, что у мистера Дика слишком коротка фамилия, не правда ли?
– спросила бабушка, вглядываясь в меня так же пристально, как она смотрела на иголку, вдевая в нее нитку.

– Вчера мне показалось, что она в самом деле коротка, - признался я.

– Не думай, что у него нет другой фамилии, которую он мог бы носить, если бы захотел, - надменно сказала бабушка.
– Бебли, мистер Ричард Бебли вот как зовут этого джентльмена! *

Памятуя о своем юном возрасте и сознавая, что уличен в непозволительной вольности, я хотел было сказать, что уж лучше я буду его величать полным именем, но бабушка продолжала:

– Но ни в коем случае не вздумай так его называть! Он не выносит своей фамилии. Такая уж у него слабость. Впрочем, не знаю, можно ли это назвать слабостью, потому что, богу известно, он натерпелся достаточно от людей, которых так зовут, чтобы питать смертельную ненависть к своей фамилии! Мистер Дик - вот как его зовут и здесь и куда бы он ни отправился... Впрочем, он никуда не отправится. Поэтому будь осторожен, малыш! Называй его просто "мистер Дик".

Я обещал повиноваться и отправился с поручением наверх, размышляя по пути, что если мистер Дик работает над своим Мемориалом длительное время, с тем рвением, какое я приметил в его действиях, когда спускался вниз и заглянул в открытую дверь, то, должно быть, Мемориал подвигается превосходно. Мистер Дик продолжал заниматься все тем же, в руке у него было длинное перо, а голова почти лежала на листе бумаги. Он так был погружен в свое занятие, что я имел достаточно времени, чтобы заметить в углу большой бумажный змей, груды свернутых рукописей, множество перьев и запас чернил (у него было не меньше дюжины кувшинов вместимостью в полгаллона каждый), прежде чем он обратил внимание на мое присутствие.

– А! Феб!
– воскликнул мистер Дик, кладя перо.
– Ну, что делается в мире? Я вот что тебе скажу, - он понизил голос, - ты никому этого не говорил, но, мой мальчик...
– тут он наклонился ко мне и приблизил губы вплотную к моему уху, - мир сошел с ума! Это не мир, а бедлам!

Мистер Дик взял понюшку из круглой коробки, стоявшей на столе, и расхохотался от всей души.

Воздерживаясь от выражения своего мнения по такому предмету, я передал поручение.

– Превосходно! Передай и от меня привет и скажи, что я как будто уже приступил. Мне кажется, я уже приступил...
– сказал мистер Дик, запуская руку в свои седые волосы и бросая какой-то неуверенный взгляд на рукопись. Ты учился в школе?

– Да, сэр. Недолго, - ответил я.

– Ты помнишь, в каком году был обезглавлен король Карл Первый? спросил мистер Дик, внимательно на меня посмотрел и взял перо, чтобы записать дату.

Я сказал, что, кажется, это произошло в тысяча шестьсот сорок девятом году.

– Превосходно. Так говорится и в книгах, но я не понимаю, как это могло быть, - сказал мистер Дик, почесывая ухо пером и с сомнением глядя на меня.
– Если это произошло так давно, то как же окружавшие его люди могли совершить такой промах, что переложили заботы из его отрубленной головы в мою голову?

Я был очень удивлен таким вопросом, но не мог дать никаких разъяснений по сему поводу.

– Очень странно, что мне никак не удается это установить, - продолжал мистер Дик, бросая безнадежный взгляд на свою рукопись и снова взъерошивая волосы.
– Мне никак не удается это выяснить. Но неважно, неважно! воскликнул он бодро и возбужденно.
– Время еще есть. Привет мисс Тротвуд. Я превосходно подвигаюсь вперед.

Я уже собрался уходить, когда он обратил мое внимание на бумажный змей.