– Не волнуйся, – ответил мне врач. – Совет уже все обсудил, и духи оправдали тебя. Иди с миром и береги силы.

Переодевшись, я опустил в перевязь топор и отворил дверь в новый мир.

Меня встретил солнечный свет, шелест листвы, щебет птиц и мычание скота. Деревня жила своей обычной жизнью. Жилище травника находилось на холме посреди всего селения, и я смог обозреть его почти полностью. Небольшая, но уютная деревня лежала в уютной долине, окруженная горами с южной стороны и быстрой, и широкой рекой с севера. Таким образом, она была отлично защищена и от непогоды и от диких зверей и всевозможных врагов. Несмотря на наличие естественного заслона, деревня была окружена по периметру частоколом из грубо заостренных бревен и кольев, а на востоке я различил что-то вроде пропускного пункта с охраной. Дома, в основном, были одноэтажные, но находились и искусно спрятанные в стволах огромных деревьев-гигантов, землянки и длинные домики казарменного типа. А в центре, как раз возле холма лачуги доктора, располагался здоровенный дом, аж в три этажа из дерева, возле которого было наиболее плотное движение.

Есть хотелось неимоверно. Даже не есть, а жрать! Живот скрутило так, будто я не ел три дня. Хотя, может так и есть. Лечение наверняка было бульончиками. Поэтому я пошел в сторону самого большого дома, в надежде найти что-то типа столовой.

Спускаясь с холма, я приметил несколько странностей. Во-первых, все попадавшиеся мне навстречу зверолюди, оказались женского пола, одетые в повседневную или рабочую одежду. И практически у всех была одна и та же реакция – полное остолбенение, открытый рот и удивленные охи-вздохи. Но никто не нападал и, вообще, не пытался меня остановить, так что я махнул на это рукой и продолжил путь. Во-вторых, большинство встреченных и увиденных мной девушек было юного и молодого возраста, максимум до 25–30 лет. Зрелое и старшее поколение мне почти не встречалось. В – третьих, я был выше всех, по меньшей мере, на голову. Как Гулливер в стране лилипутов.

Навстречу мне выбежала ватага девчушек, возрастом примерно от пяти до десяти лет и также удивленно встали вокруг меня, возбужденно и негромко переговариваясь. Вдруг одна отделилась и нерешительно подошла ко мне, подергала за рукав и спросила, нервно подергивая серыми ушками:

– Старший братик, старший братик, кто ты?

Я присел и ответил:

– Я хуманс, но я не враг. Я друг.

– Братик, а ты женишься на мне? – незатейливо спросило это маленькое чудо.

Я немного опешил.

– Нет! Братик женится на мне! Я старше тебя на год! – закричала другая девочка, подскакивая и дергая за хвостик первую. Тут они все загомонили и окружили меня, дергая за одежду.

– А ну, брысь отсюда, мелкота! Не приставайте к нашему гостю! – раздался высокий голос, – Парень только что вылечился, а вы уже его задергали! Вот я вам! – К нам быстро шагала довольно зрелая плотная женщина с обвислыми ушами в цветном переднике. Детвора с визгами кинулась врассыпную и моментально потерялась во дворах. – Добро пожаловать в наш Род, Избранный. Я – Маргарет, слежу за питанием и запасами пищи в деревне. Меня наш знахарь предупредил о вас и попросил встретить и накормить. Не желаете ли отведать нашей стряпни?

– Очень приятно, Марго, – ответил я, – Я как раз умираю от голода. Буду очень рад вашему предложению.

– Ах, какой приятный воспитанный молодой человек. Следуйте за мной, пожалуйста. – Она повернулась и, покачивая пухлыми бедрами и виляя коротким, словно обрезанным хвостом, неторопливо двинулась в направлении большого дома. Надо заметить, что в одежде у девокошек были специальные отверстия для хвоста, как и в головных уборах для ушек. Выглядело это также естественно, как короткие рукава на футболках.

Маргарита зашла первой, а я зашел следом, не подумав придержать дверь. Она хлопнула так, что гомон внутри стих, и на меня уставились любопытные мордочки всех, находящихся внутри. Молодые и весьма симпатичные кошкодевушки за столиками, несколько официанток с завязанными за поясом хвостами, прелестная лисоподобная девушка в строгом костюме за барной стойкой, и одна старушка (Ого!) за столиком у окна.

– Садитесь сюда, пожалуйста, – показала на богато украшенный столик в центре немаленького зала Маргарет, – Сейчас вам принесут наш скромный обед. – Да она издевается. Один-единственный столик, окруженный двумя десятками других у стен, еще и с балкончиков таращатся любопытные. Дело пахнет керосином. Вряд ли мне дадут спокойно поесть.

– Простите, мадемуазель Марго, – скрывая изо всех сил сарказм, обратился я к ней, – А не могли бы вы мне организовать столик поскромнее? Скажем, на балкончике или у стойки? Я согласен даже на тот скромный у двери.

Та растерялась, видно не ожидала такого ответа или, вероятнее всего следовала чьей-то просьбе. Тут же к ней подскочила девушка с пышным лисьим хвостом в строгом костюме, прошептав что-то на ушко.

– Да, конечно. Проходите на второй этаж, там сейчас приготовят вам столик, – улыбнулась мне хозяйка.

На небольшом балкончике второго этажа меня встретила улыбчивая миниатюрная официанточка, с милыми бантиками на обоих ушках сенбернара и неплохим вырезом, открывающим шикарный вид на ее прелести. Вообще, стоит заметить, некрасивые девушки мне не встречались. Магия или генетика, но факт есть факт. И мне это нравится. Также недалеко от меня стояли еще два столика, естественно, занятые. Глянув мельком на них, я решил отложить все на потом и уделить все внимание обеду.

А выбрать было из чего! Многие блюда были мне вообще неизвестны, но уже поднявшаяся Маргарет подробно описывала те или иные блюда, подсказывая, как и когда их можно есть. Несколько видов супов, нереальное количество разнообразных салатиков, непонятно как поместившиеся на столике, с десяток различных напитков. Многие яства мне были вообще незнакомы. Например, чего стоит одна кастрюлька на ножках, напоминающая фондю, но с щупальцами осьминога или кальмара, высовывающимися из-под крышки. Кстати, стоит упомянуть, что в своем мире я не любил алкоголь в любом виде. И здесь сразу же поставил в известность об этом Марго. Она очень удивилась, но приняла новость с одобрением. Позже принесли сладкие блины, варенья, джемы, кашки. Даже не думал, что в меня может столько влезть. Было даже стыдно, но ничего не мог с собой поделать. Изголодавшийся за трое с лишним суток организм требовал пищи.