Академия стихий славилась тем, что такого понятия как этика здесь не существовало. Если вы переиграли противника каким-либо образом, значит, вы более продвинуты, чем он. В сочетании с должностью, которая предполагает достижение целей с минимальными вложениями, использование игровых принципов приводит к полному и безоговорочному контролю над студентами.

Первые команды, за которыми наблюдал ректор, в рамках обещания королю поддерживать любого мало-мальски сносного мага, вызывали его восхищение. Стратегические схемы побед, методы разрушения задания изнутри, расширенные знания предметов. Если бы он проходил практику сам, то с удовольствием примкнул бы к ним. Чего не скажешь о самой слабой команде третьего потока.

Казалось, что эти шестнадцать ребят беспомощны, как новорожденные котята. А ведь несколько из них даже сильнее, чем лидеры остальных команд. Это не помогало. Сочетание трудолюбия и фантастической тяги к ничего неделанию однозначно выигрывало.

Первым приемом, который используется в практических занятиях, являлся поиск скрытых манипуляций. Если задание говорит, что нужно найти какую-то особую вещь, а на самом деле можно ничего не делать, то это самый простейший пример. Таким образом можно маскировать что угодно. Смысл в том, чтобы маскирующее условия удержалось как можно дольше. Было достоверным. Тогда неожиданное, как в детективе, раскрытие истинной картины уже ничего не изменит — ситуация задет слишком далеко, чтобы ее можно было повернуть вспять.

Команда неудачников потратила несколько суток, остальным хватило пары часов. А ведь это простейшая задача. И не только по его ректорскому мнению, все было одобрено гильдией стихийников при управленческом совете короля.

Прекратить мучения разочаровавшей его команды было долгосрочным решением. Он не хотел, чтобы они выгорели в своем желании постигать магию. Не хотел вредить их телам, постоянно подгоняя нужное время. И решение нашлось — пусть практика продолжится в обыденной жизни. В себе он не сомневался. Да, он определенно сможет расставить задания так, чтобы все казалось естественным и затрагивало всю прежнюю команду.

Практика продолжается, мои подопечные, хотите вы того или нет.

Было около одиннадцати часов, когда я солнечным осенним утром спускалась в подвалы академии, где меня ожидала Рути. Девчонка, что разделывала мертвеца в первом задании. Обладательница ярко проявленной стихии тьмы, что позволяет ей кромсать тела, словно булочки к завтраку.

Когда мне дали ее в напарницы, я находилась у суженного, но Клара, которая услужливо занимается моими делами — и с удовольствием занялась бы и моей особой, если бы я не смотрела в оба, — письменно уверила секретаря ректора, что мы будем лучшей командой. В письме нам дали минимум разъяснений, сообщив, что все дела академии срочные и конфиденциальные. Тот факт, что ректор каждое утро пользуется громкоговорителем и распределяет задания на сегодня, был милым дополнением к этой бессмыслице.

К тому времени, как я спустилась в катакомбы, Рути уже успела собрать максимум сведений о предстоящем дне. И пока я приводила себя в порядок, коротко пересказала все, что удалось узнать о коридоре F12, где мы дежурим. Его населяли 6 существ, которые значились экспериментальными образцами, вход в помещения возможен только по двум сплетениям стихий, то есть быстро управиться по одиночке не выйдет. Жизнь монстров немного напоминала существование мумий из музея этнографии. Поспать, поесть, сдать анализы, плюнуть в проверяющих слизью и так по кругу. Самым опасным был изувеченный в боях феникс. Он доставлял неприятности так же легко, как я превращаюсь в зомби.

— Этот экземпляр — моя любовь! — заявила Рути с огоньком в глазах, который загорался всякий раз, когда речь шла о расчленении. — И пусть он не думает, что мы всего лишь третий курс.

— Можно подумать, что ты — автор и хозяин этого коридора, — проворчала я и, очень недовольная, направилась осматривать всех по порядку. — Пойдем угощу тебя капелькой своего зелья, раз уж ты так к нему пристрастилась. И помни, я вовсе не уверена, что тебе его можно пить.

— Не переживай, мы здесь за главных, — возразила Рути. — Да и по поводу зелья не думай, мне вообще кажется что это сильное тонизирующее, только и всего. Думаю, что лекари водят тебя вокруг пальца.

Разговоры про зелье, мою зомбячность и неумение подчинять стихии — нечто вроде пожелания доброго утра. Каждый раз, когда я ступаю в зону видимости этой девчонки, мой барометр агрессивности исчезает. Думаю это из-за наличия схожих стихий.

В подвалах было восхитительно. Если наверху влияние магии ощущается лишь на занятиях, то здесь она повсюду. Я заметила огневиков, которые выжигали надписи, словно так удобней, воздушников, которые шли не касаясь земли, стихийники тьмы резали ветки дерева, а любимчик хаоса отправлял их в небытие. Слухи, которые пересказал мне Дорон, были и вовсе ошеломительными. Якобы в дальних коридорах есть операционные, в которых стихийники жизни возвращают людей с того света. Вроде это запрещено, государство Тирей не хочет перенаселения, однако очевидцы пили вино в барах с теми, кому давным давно пора лежать в могилах. Жаль только, что мне они помочь не в силах. Противоборствующие стихии. Ведь во мне слишком много смерти.

С моим состоянием вообще все не так уж просто. Вот уже третью неделю меня бьют судороги — все сильней и сильней, бескомпромиссно подводя к тому, что мне нужно к доктору. У лекарей я нахожусь столько же, сколько у Дорона дома, и в обоих случаях меня помещают в восстанавливающий кокон, балуют разными зельями и деликатесами из извилин мелких животных. Лично себе я напоминаю тяжело больную женщину, которую выхаживает брат. Дорон пытается быть приятным, но я помню его эмоциональные всплески и то, что он предлагал родить и оставить ребенка здесь, а самой вернуться на землю. Поэтому кроме дружеских объятий между нами ничего нет. Я по прежнему предпочитаю мозги, а из мужчин выбрала разве что ректора.