Вот и что за неразумное создание мне попалось? Неужели она и правда думает, что за мной может укрыться, а я — легко отбиться от этих бандитов? Мадам Бульк и та была сообразительнее, а ещё встала на защиту меня и моей чести!

— Схватить! — рявкнул тот, что был самым большим, и мужики со злорадными ухмылками медленно побрели на меня.

И тут я поняла, что дело дрянь! И убежать, бросив глупую, не могу… Но и не справиться мне с ними. Добегалась Надежда…

Скинув рюкзак, я глубоко вздохнула:

— По одному подходите! — и, перехватив удобнее огромное весло, я взмахнула им, попутно стараясь унять дрожь в пальцах и страх, что сковал моё сердце…

…Вынырнув из воспоминаний, глядя в удивительные глаза, я с недовольством осознала, что весло так и не достигло своей цели. Не хватило буквально сантиметра, чтобы оно воткнулось промеж глаз, и я наконец свершила задуманное: достойно «отблагодарила» негодника, постоянно распускающего свои руки. И, уверена, причина моей неудачи кроется в магии, которой он владеет.

Задушив негодование на корню, не желая выдавать свои истинные чувства и не давая ему какого-либо повода для новых насмешек, холодным тоном изрекла:

— Ты, вообще, в курсе, что трогать девушек за все места… — как минимум верх неприличия?! — отбросив ставший ненужным обломок весла, я ухватилась за его плечи и подтянулась.

— Да? — когда мой нос практически коснулся его, протянул он хрипло, а золотые искры в вишневых глазах как-то странно, неестественно засверкали. — А кидаться шишками в лоб, натравливать болотных тварей и бить веслом по лицу — это нормально?

— Да! — стряхнув его руки, я выскользнула из его лап. Гордо выпрямившись, расправила плечи и, отойдя на пару шагов, начала приводить себя в порядок.

— И, поверь, будь мы… — едва не сказав «на Земле», резко замолчала. Прикусила губу и старательно начала думать о другом, чтобы ненароком снова не вспомнить о прошлой жизни и детях.

— Будь мы, что? — подал голос наглец, приблизившись на опасное расстояние. И, даже не дав мне попытки ответить, продолжил: — И, кстати, ласкать такое тело, как твоё, верх наслаждения… И ты хочешь отказать мне в этом? Неужели ты столь непомерно жестока?

— Что-то ты сегодня излишне говорливый. Поэтому, пока ты снова меня не довёл, отправляйся-ка поскорее к тем дамам, чьи тела ласкал. И ласкай их дальше в свое и их удовольствие, а моё — оставь в покое!

— Мне вновь в твоем голосе чудится недовольство мной. Неужели ты думаешь, что я бы променял тебя на обычных, ничем не примечательных красавиц? И, вспомни, ведь именно ради твоего зова я бросил всё, оставил их расстроенными и примчался буквально… — поправив немного халат, точнее, только натянув на плечо шелковую ткань, которая незамедлительно соскользнула обратно, он обреченно покачал головой, — голым. Лишь бы успеть тебя спасти.

— Полапать, — парировала. — И мне абсолютно всё равно, кого ты там ласкаешь, какими способами. Главное, чтобы не трогал меня.

Закончив на этом беседу, усевшись на небольшой пенек, решила кое-что проверить. Вернее, найти на своей карте страну под названием Мандария, которую упоминали бандиты. Чтобы точно ненароком туда не завернуть, раз там есть невольничьи рынки, и меня случайно кто-нибудь не продал.

Засунув руку глубоко в декольте, под взглядом округлившихся от восторга глаз мужчины, вытащила помятую, грязную карту и начала её разворачивать. Когда её размеры достигли примерно метра на метр, пошляк снова восторженно посмотрел на то, откуда я выудила этот огромный кусок бумаги, и восхищенно прицыкнул:

— Какая кладезь!

— Уйди. Никаких объединений усилий и тем более тел, уверяю тебя, не будет. И незабываемых приключений с вилами во всех местах — тоже. А если они и воткнутся, то только в тебя. Потому как идея твоя — чушь несусветная. И, к слову сказать, ты намеревался, — указав на его халат, ухмыльнулась, — в таком виде путешествовать?

Как ни в чем не бывало, будто это не ему предназначалась вся моя тирада, он мне широко улыбнулся, продемонстрировав клыки:

— А что не так? — и смотрит так искренне, словно не понимает о чем речь. — Для меня и такая одежда не помеха. Да и воздух приятно обдувает… всё. Не жарко опять-таки. Одни сплошные плюсы!

— Ага, а деньги откуда доставать будешь? — презрительно фыркнула. — Или как ты собираешься расплачиваться за постой и еду? Натурой?

— Если ты берешь натурой… — говоря это он опустил пушистые ресницы, как будто его внезапно охватило стеснение. И я всё поняла: этому гаду нравится препираться и специально бесить меня.

— Вот ещё! — злясь на себя, что не сразу его раскусила, прошипела негодующе: — Давай, иди отдавай свою натуру тем дамам. А ко мне больше не приходи, какой бы вызов не поступал. Прошу, оставь меня в покое, — закатив глаза, я выдохнула, снова успокаиваясь.