Шрифт:
— Ужас! Черт. Бабушка…
Я закрываю лицо руками и начинаю плакать. Я хнычу как ребенок. Я не знаю, что делать. Я по уши влипла. Я влюбилась в своего брата.
— Ну, ну… Настен… тшшш... Зачем реветь. Парней, что ли, на свете мало. Вон их сколько. А Андрей… Он брат.
Ещё раз режет осколком на свежую рану. Становиться только хуже.
— Иди сюда, — бабушка встаёт и обнимает меня. Гладит по спине.
— Не плачь. Ну не плачь. А ну, вытри слезы.
— Я люблю его. Я не могу без него. Что мне теперь делать? – хнычу я в родное плечо.
— Ну любовь. Вы давно вместе?
— Нет. Неделю всего.
— Неделю? Это еще не любовь, дорогая. Ну, посмотри на себя у тебя глаза красные, и нос картошкой.
Я смеюсь сквозь слезы. Я смеюсь. Как ужасно… Он мой брат…
— Не смеши. Дай поплакать.
И мы смеемся вместе. И с этим нервным смехом, я понимаю, что это конец. Конец всему! Что такое любовь? Я поняла это недавно. Но мир опять отнимает у меня любимого человека.
— Бабушка, но зачем Виктор Семенович решил строить у нас в деревне. Он хотел общаться со мной? Или что? Зачем все это?
— Я не знаю, он на стройке был всего один раз. К нам не заходил, наша тайна до сих пор осталась тайной. Понимаешь? И никто не должен узнать. Таков был уговор между ним и твоей мамой. И сейчас никто не станет его нарушать. Но я решила рассказать, узнав про Андрея. Тебе нужно просто перестать общаться с ним и все…
— Но как? — всхлипываю громко, — Как перестать? Я люблю его баб, Люблю, бабушка…
Я снова начинаю рыдать, и бабушка ведет меня на скамейку, усаживает и старается успокоить.
— Я не смогу без него…
— Сможешь, сможешь, Настюш, мы тебя поддержим…
Ее слова как соль на рану, они делают мне больно. Не хочу верить в это, не хочу принимать этот факт. Почему все так? В чем моя вина? Андрей мой брат… Мы не имеем права любить…
Глава 26
#Настя
Андрей приезжает в восемь часов вечера. Без предупреждения. Просто звонит в дверь.
— Привет, — я уже остыла и, по-моему, выплакала все слезы на тот момент. Поэтому сейчас опустошенная и усталая, но я очень рада ему.
— Привет, Не ждала меня?
Указывает рукой на мои пижамные шорты и майку на бретельках.
Господи, я выгляжу, наверное, слишком вульгарно для сестры. Блин… Для его сестры.
— Ждала, — тихо отвечаю и заглядываю в любимые, но теперь такие запретные глаза.
Он выглядит усталым и подавленным. Что еще случилось, и как преподнеси ему шокирующую новость про нас?
— Пройдемся? — приглашает меня выйти.
— Конечно, я сейчас только оденусь. Проходи… — приглашаю его в дом.
Бабушки с дедушкой нет дома, поэтому мы можем спокойно поговорить, если у меня получится вообще завести эту тему.
Пока Андрей снимает кроссовки, я, пользуясь этим, осматриваю его. Он весь в черном. Черные джинсы и черная футболка. Это так сексуально и круто выглядит. И это мой брат. Как ему сказать?
Андрей подходит ко мне близко и пронзает меня взглядом, отчего в животе загорается искра.
— Ты плакала? – от него пахнет свежим бризом, гель или пена для бритья.
— Что?
Андрей подносит руку к моему лицу и, едва касаясь припухших глаз, спрашивает:
— Что случилось? Ты плакала, — видит меня насквозь.
Как ему сказать? Как ему сказать?
Он сокращает между нашими губами расстояние, и я инстинктивно откланяюсь и делаю шаг назад:
— Прости… Нам нельзя…
Андрей хмурится.
— Он все-таки звонил тебе? – скорее как факт говорит он.
— Кто? – скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыть себя. Все же майка светлая и слишком тонкая.
— Мой отец, — Андрей замечает моё движение и закрывает глаза.
— Нет, — осторожно отвечаю я, не понимая, к чему он клонит.
— Тогда откуда ты знаешь? — открывает глаза и в упор смотрит на меня. И по его взгляду я понимаю, о чем он говорит.
Он уже знает. Интересно, как давно?
Я нервно смеюсь.
— Про то, что мы… — мне почему-то не сказать это слово вслух.
— Родственники! — заканчивает за меня Андрей.
Он знает. Боже мой… Мы смотрим друг на друга и на секунду перестаем дышать. Целая гамма чувств мелькает между нами — боль, страх, разочарование… Но мы ничего не можем изменить, придется принимать колючую правду и стараться жить дальше.