Папа: Ты хочешь сказать, что была так пьяна, что даже не смогла написать отцу? Какого черта с тобой случилось? Ты потеряла весь свой здравый смысл?

Я делаю глубокий вдох и молюсь о терпении.

Я: Папа. Я осталась с подругой. Это было лучшее решение прошлой ночью.

Папа: Ты должна была позвонить мне, чтобы я забрал тебя.

Я почти печатаю, что «Достаточно плохо, что я живу с родителями», но удаляю его, вместо этого посылая ему краткое:

Я: «Я ценю это, пап, но если собираюсь завести друзей и вписаться здесь, то не могу звонить тебе, чтобы выручить меня. Я уже не ребенок».

Проходит несколько секунд, прежде чем он отвечает.

Папа: Справедливо.

Папа: Когда будешь дома? Линда готовит картофельный салат на обед, а мне нужно быть в спортзале на две тренировки.

Я вздыхаю. Он никогда этого не поймет.

Я: Скажи Линде, чтобы не ждала, не знаю, когда буду дома. Я, наверное, останусь в городе на обед, выпить кофе. Вернусь через несколько часов, определенно к ужину.

Эллиот наблюдает за мной, но делает вид, что не смотрит, его взгляд блуждает по моему лицу, интересуясь выражением моего лица, пока лихорадочно отвечаю на сообщения отца.

Наконец, я кладу телефон на стол лицом вниз.

Вздыхаю.

— Мне действительно пора.

— Тебя подвезти?

— Нет, я возьму такси.

— Анабелль, это пустяки.

Я протягиваю руку и накрываю его ладонь своей. Отдергиваю руку, когда его кожа обжигает.

— Знаю, но ты и так уже сделал достаточно. — Я умру от стыда, если он окажет мне еще одну услугу. — Я ценю, что ты помог мне и пришел на помощь. Наверное, я никогда этого не забуду.

— Не беспокойся об этом, — возражает он.

Я встаю.

— Хорошо, ну... спасибо. — Беру свой телефон, прокручивая несколько приложений, которые я загрузила для транспортировки, выбираю одно и загружаю для поездки. — Машина меньше, чем в двух минутах езды. Сегодня не плохой день, так что я подожду снаружи, если не возражаешь.

Парень кивает, когда я смущенно приглаживаю рукой свои вьющиеся волосы.

— Пока Эллиот. — Машу ему рукой, несмотря на то, что еще не покинула его кухню. — Увидимся.

— Увидимся. Береги себя, Доннелли.

Я улыбаюсь, прикусывая нижнюю губу.

— Ты тоже, Святой Эллиот.

ГЛАВА 10

Анабелль

— Привет, Анабелль.

Я слышу голос прежде, чем вижу его, сидящего за столом, который я занимала на шестом этаже библиотеки, который, очевидно, украла у него и теперь благополучно вернула в качестве благодарности.

— И тебе привет, незнакомец.

Я не видела его с того утра на кухне, но думала о нем каждый день. Он расположился за угловым столиком, вся поверхность которого в беспорядке из книг, ноутбука и ручек.

— Только что пришла? — вежливо спрашивает он.

— Да. Думала, проверить, занято ли место.

— Присаживайся.

— Черт, нет, не хотелось бы прерывать. Ты был чем-то занят.

— Не страшно. Здесь полно места. — Эллиот ногой отодвигает стул напротив себя. — Больше, чем на том паршивом столе.

— Окей. Хорошо. — Я ставлю сумку на другой стул, а он убирает ноги и садится повыше.

— Как поживаешь?

— Хорошо. А ты?

Эллиот сползает на сиденье, откидывается на спинку, ноги расставлены.

— День другой, а дерьмо все тоже. Знаешь, как это бывает.

— Так хорошо, да?

Мне не требуется много времени, чтобы устроиться, чтобы мы спокойно начали работать над нашими заданиями. Мне комфортно в его компании. Не обязательно заполнять пустоту словами или болтовней, приятно просто находиться в его присутствии.

Время от времени мы обмениваемся взглядами, дружескими улыбками, но работаем в мирном молчании.

Мой телефон вибрирует.

Снова вибрирует.

Когда я, наконец, переворачиваю его, то вижу, что это сообщение от моего отца, спрашивающего, планирую ли я быть дома сегодня вечером, чтобы посмотреть его любимый сериал по кабельному.

Мой стон громче, чем хотелось бы.

— Мне нужно выбраться из этого дома, — бормочу я, раздраженно швыряя телефон экраном вниз, чтобы не видеть, как он снова загорается.