Ситуация Дашуты напоминала Аллочкину, с той лишь разницей, что её «предметом» был директор НИИ, в котором она работала после окончания универа. За что она его полюбила, было для меня загадкой.

На двадцать с лишним лет старше, толстый, лысый, с окладистой бородой и раскатистым смехом он, рядом с нашей тоненькой и изящной Дашей, напоминал старообрядца, связанного, в дополнении ко всему, прочными узами брака. Любовь действительно бывает зла. Промучавшись своими «отношениями» несколько лет, Дарья вот уже в который раз собиралась поставить в их конце огромную точку, но снова и снова находила причины заменить её на жиденькую запятую: удачный момент для другого знака препинания никак не желал находиться.

Мой, вот уже почти пять лет длящийся роман, вполне вписывался в рамки трагедии, в которой я попеременно исполняла всю палитру мелких ролей – от второстепенных до массовки, в зависимости от настроения «режиссёра». Меня то приближали «к телу», то снова отстраняли за ненадобностью и наличием других кандидатур на кастинг. Шансов на главную роль у меня, по-видимому, не предвиделось.

По иронии судьбы, тридцатисемилетний Глеб, как и Аллочкин Саша, возглавлял один из отделов нашего банка. Работали мы на разных этажах – к счастью для меня, потому что каждая наша с Глебом случайная встреча в банковских коридорах бросала меня то в жар, то в холод, выматывала и опустошала душу.

– Господи, Машуня, ну что ты в нём нашла? Цыплёнок белобрысый! – возмущалась Аллочка, имея в виду его короткую стрижку ёжиком.

Я не спорила, но продолжала любить в нём решительно всё: голос, рост, фигуру, широкие плечи и большие, сильные руки – такие нежные и такие недосягаемые, во всяком случае для меня.

Глеб мог позвонить в любое время дня и ночи, а я, не умея отказать и держать марку, неслась к нему, переполненная счастьем лишь от одной мысли снова его увидеть. Он умел в себя влюблятъ и манипулировал мной, как куклой. После каждой такой встречи и бессонной ночи в его квартире, никуда больше он меня не приглашал, я вновь окрылялась надеждой завоевать его сердце, но меня очень быстро спускали с неба на землю. Буквально на следующий день, встретив случайно в банке, Глеб удостаивал меня лишь вежливым кивком головы, равно, как и любую другую коллегу или знакомую, каких, по общепринятому мнению, «у нормального мужика может быть тысячи», повергая меня в отчаяние и ступор.

Я ненавидела его и любила, любила и ненавидела. Ненавидела и себя за то, что позволяла ему играть с собой, как кошка с мышкой. И не было этому ни конца, ни края.

Я честно пыталась высвободиться из замкнутого круга. Отсутствием поклонников с серьёзными намерениями и без таковых я не страдала. Но я не переставала сравнивать их с Глебом и снова и снова бежать к нему по первому же зову, оставляя моих прочих обожателей в недоумении, не объяснив причин моему, по меньшей мере, идиотскому поведению.

А потом случилось вот что: Глеб вдруг предложил мне работать у него в отделе.

– Одна из сотрудниц увольняется, а ты ведь, насколько я помню, была бы не против расширить свой рабочий кругозор? Могу взять тебя к себе. Что скажешь?

Иного ответа, чем «да», для меня, естественно, не существовало.

Перевод оформили быстро. Я просто переехала со всеми своими канцеляриями с одного этажа на другой. Баба Таща покачала головой, но от комментариев воздержалась. Теперь я сидела в соседней с Глебом комнате и могла видеть его каждый рабочий день. С утра и до вечера. Но в том-то и дело, что это были всего лишь рабочие дни! В пятничные вечера, когда, казалось бы, ничто не мешало ему провести выходные со мной, он просто вежливо прощался и уходил. Домой? Я старалась не задавать себе этого вопроса. Он действительно искал и нашёл рабочую единицу, а я обрела новую должность, но потеряла последнюю надежду.

– Всё, девицы, пора кончать с этим маразмом, – объявила однажды Дарья, как и Аллочка посвящённая во все перипетии моего многолетнего романа.

Приходя на наши девичники, подруги запасались платками, чтобы подтирать мои сопли и слёзы, а за одно и свои собственные по мере их возникновения. Каждую пятницу, после работы, по нашей традиции мы собирались на маленькой уютной кухне в моей «двушке». Я стала её счастливой обладательницей после обмена с доплатой своей крохотной однокомнатной квартирки «у чёрта на рогах», доставшейся мне от моей любимой бабуси.

Партнёрами по обмену оказалась парочка алкоголиков – мамуля и сынок. Им были нужны деньги и всё равно, где их пропить, а я была счастлива жить у метро и иметь собственную спальню. В наследство от них я получила наполовину содранные обои, разбитую раковину в ванной комнате и сквозную дыру в туалетной двери. Видимо, мама с сыном не поделили очередь в заведение. Денег на ремонт у меня пока не было, но всё это представлялось такой мелочью по сравнению с фактом наличия отдельного, да ещё и двухкомнатного жилища!

– Надо что-то делать с этим безобразием, а вернее, против него, – поддержала подругу Аллуся, имея в виду мою распухшую от слез физиономию и шмыгающий нос.

– Вот и я о том же. Хватит сидеть и ждать у моря погоды. Надо брать жизнь в свои руки, – субтильная Дарья была настроена решительно, а это означало наличие плана в её симпатичной головке. – Смотрите, девчонки, что я нашла вчера в газете. Вот что бы вы без меня делали? – она помахала перед нашими носами газетной вырезкой: «Агентство «Контакт» поможет Вам встретить спутника жизни за рубежом. Состоятельные мужчины Западной Европы и Америки рады встрече с русскими девушками и мечтают составить с ними своё счастье».