Он прибыл на поле чуть позже Двэйна, легко и удобно одетый — чтобы ничто не стесняло движений. Зрители расселись на скамьях. Леоты что с одной, что с другой стороны, заметно волновались: на них тоже ляжет часть нагрузки, когда тёмные начнут выпускать савиров.

Двэйн постарался вообще не разговаривать с Лией, Гленной и Алишей до поединка. Много недомолвок, подозрений и непонимания между ними в последнее время. Могут случиться неожиданные ссоры и выяснение отношений — сейчас не время. Пусть они пока будут спокойны.

И Двэйну перед спаррингом стоило помедитировать в тишине, проверить связь с савирами, настроиться на каждого из них, чтобы мгновенно вызвать любого при необходимости.

Но стоило только усесться на коврике и закрыть глаза, как перед внутренним взором вновь возникло освещённое пламенем лицо Эйлин. Проклятье! Эта девчонка как будто появилась в его жизни, чтобы её разрушить — и теперь не выходит из головы.

— Пора, дорх Ардер! — позвал его слуга.

Он встал и встряхнул руками. Что ж, нужно покончить с этим поскорей! Принцу Рошину пора домой!

Распорядитель объявил о начале поединка, рассказал немногочисленным зрителям об истории традиции и объяснил правила.

Тут противники не стремились вытолкнул друг друга за обозначенную границу поля. Им нужно было развоплотить савиров друг друга. Единственный параметр — время, по которому отсчитывали раунд за раундом.

Если Привратник не мог удержать савира достаточно долго, это могло навести императора на вполне определённые сомнения относительно его полезности.

Как и принц, Двэйн остался в рубашке и брюках: одежда не играет в поединке большой роли и уж тем более не несёт никакой защиты.

По слегка заросшей дорожке он вышел на поле, на другом конце которого его уже ждал Рошин. Сегодня их длящееся годами противостояние вышло на новый уровень. Порой Двэйн не мог понять, за что старший принц так его невзлюбил, ведь жизнь подарила ему гораздо больше. И внимательного отца, и мать, которую он мог видеть каждый день. Силы он унаследовал внушительные — и разве что в этом Двэйн мог с ним сравниться. Однако не собирался вставать у него на пути.

В общем, с самого детства это был главный вопрос, который его мучил. И сколько он ни пытался выяснить у Рошина, чего тот от него хочет, принц не отвечал. Только мрачнел и огрызался.

Некоторое время понадобилось, чтобы выстроить вокруг поля магический щит, который оградит зрителей от внезапной опасности. Контролируя целостность завесы, Двэйн огляделся — больше для того, чтобы найти среди гостей одно-единственное нужное лицо.

Эйлин была здесь. Сидела рядом с другими подмастерьями — теперь она часть их небольшой группы, которая в некотором роде приоритетнее родственников. Графиня и её сестра в обществе Кадана Гарда сидели на один ряд выше. Графиня внимательно следила за тем, что происходит на поле и что-то тихо поясняла внучке.

Наконец щит был выстроен.

Рошин подошёл ближе к центру квадратной площадки.

— Ну что ж, давно я не выяснял, на что ты способен.

— С тех пор я обрёл ещё одного савира, — заметил Двэйн, следя за каждым его движением.

Он может обернуться в любой миг — и какой облик выберет, это отдельная интрига.

— Я помню. И это интересует меня больше всего остального.

Принц сделал полшага назад — и тут же его окутало вихрем тьмы. Ещё несколько мгновений она оставалась бесформенной массой, а затем обрела очертания огромной химеры с волчьим телом, змеиным хвостом и огромной неопознаваемой башкой — то ли драконьей, то ли собачьей — пасть которой была набита зубами, словно кольями. Решил зайти с козыря! Это любимый савир его высочества. Тот, чей облик даже в бою он может поддерживать очень долго. Измотать значит, думает, устрашить, склонить зрителей и может быть, даже леот противника на свою сторону!

Двэйн вмиг принял решение — призвал паука. Тот не уступал в размерах чудовищу Рошина и был довольно прост в управлении. Огромные жвалы могли привести в ужас даже самого стойкого и повидавшего многое на своём веку воина. В облике паука противника удобно было пропускать под брюхом, наседать сверху и бить в самые незащищёные места.

Конечно, бой тут не насмерть. Скорее, это поединок магических сил. Тёмный может развеять облик противника, наседая собственной энергией, ища слабые точки савира, узлы, на которых он строится.

Зрители заохали так, словно всем одновременно стало плохо. Кто-то даже взвизгнул — и смолк, как и остальные, завороженный зрелищем. Двэйн во все восемь глаз следил за тем, как ловко перемещается по полю савир принца. Куснёт — и самая насыщенная тёмная энергия, которая для обычного человека будет страшным ядом, постепенно разрушит облик соперника.

Ощущать себя в огромном теле было необычно. Двэйн давно не выпускал паука, но быстро привык к тому, что у него сейчас целых восемь ног, крупное туловище и тоже, между прочим, яд в арсенале.