Платон максимально тихо спустился к низу дюны и лег на живот. Частично удавалось видеть, что происходит. Чудовище попило воды, потом походило кругами, будто бы вглядываясь в пустыню, а после, кажется, легко под кустом и стало ждать — из-за дюны не было видно.

«Эй, Связность! Может ты опять дашь мне мудрый совет?»

Тишина. Ощущалась только жажда, да горячий песок, попавший под рубище, раздражающий кожу. Сознание плавилось, кожа горела, а близость воды провоцировала безумие. Постепенно мысли Платона сместились в безумные фантазии, где он словно Самсон разрывает эту тварь на куски, или дожидается пока она заснёт и жалит её собственным жалом.

Дойдя до грани, он приподнялся над песком и посмотрел на оазис. Мантикора лежала под кустом и, кажется, не двигалась. Медленно, стараясь не перемещать конечности очень плавно, Платон пополз к оазису, петляя между дюнами, чтобы не показываться в зоне видимости. В какой-то момент он как-то неудачно сдвинул ногу и с дюны посыпался песок. Платон отчетливо услышал шорох скатывающегося песка, ощутил, как он горячей подушкой укрывает его ноги.

И самое главное, мантикора подняла голову.

«Замри. Не двигайся, даже не дыши. Хищники хуже замечают неподвижные объекты, особенности эволюции.»

Снова тот же ровный безэмоциональный голос. В голове немного прояснилось

«И что делать-то?»

«Ничего. Не шевелись. Когда она опустит голову, тебе надо досчитать до 180 и медленно ползти, как полз.»

«А потом? Даже если я доползу, оно меня сожрет.»

«Наблюдай. Будь цельным, будь собой. У любого существа есть слабое место — ударишь по нему и оно развалится на части.»

Голос ушёл, сознание вновь затуманилось от жары.

Один. Два. Три. Слабое место у мантикоры? Смесь льва и скорпиона? Черт, да у такой машины для убийства не может быть слабых мест. Четыре. Пять. Пот стекает по лбу и разъедает глаза. Шесть. Семь. Восемь. Жар давит сверху раскаленной кастрюлей. Девять. Десять. Одиннадцать. Двенадцать.

Стоп. А что вообще значит быть собой?

Некоторое время назад.

Тьма. Полное отсутствие воспринимаемых ощущений. Ни вкусов, ни запахов, ни ощущений, ни образов. Спустя то ли бесконечность минут, то ли одно мгновение появилось что-то.

Хотя нет, здесь не было даже времени и связи причин со следствиями. Просто когда-то не было ничего, а когда-то что-то было, и эти два момента не были как-то связаны.

Грибы расвели изумрудными всплесками, земля окрасилась в алый, а закат был с проблеском зеленцы. Огромная летучая мышь с тремя лицами вращалась в воздухе. С клыков капал ярко-красный нектар и улетал в воздух.

Платон ощутил, что вновь способен говорить, и спросил.

— Я умер, да?

Слова разнеслись в пространстве вибрациями киселя.

— Была произведена ошибка, — сказала огромная летучая мышь, — смерть произошла в результате.

— Это рай? — Платон оглянулся на ехидные грибы. — Или ад?

— Трансцендентальная радость! — неожиданно громко воскликнула летучая мышь.

Платон сглотнул и промолчал. Всё это напоминало доброе такое наркотическое опьянение.

— Произведенная ошибка исправима. Для сохранения континуума придется далее жить в другом мире. Дадут тебе систему, симулятор игровых действий, дабы легче было освоиться.

Мышь распрямила крыло и пальцами на конце начала тыкать в ультрафиолетовый шар, зависший в воздухе.

— Я что, ультрафиолет вижу?

— Не совсем видишь. Нельзя поместить в тело ребенка, слишком сформирован. Задатки неплохи. Хорошие моральные координаты, целеустремленность, самоотверженность, беспринципность — готовый герой. Известно, где окажешься.

— Если что, я ничего не понимаю из того, что ты говоришь.

Мышь не ответила, продолжая тыкать пальцем в шар. Секунд через 30 шар исчез.

— Извинять, сложно упрощать всё в одномерный язык вашего типа. Будешь жить дальше, но в мире ином, что мягок как пластилин, тебе подойдет. Освоишь систему, как в играх обучающих или детских. Показатели, черты, йэзлои.

— Йэзлои? Что нахрен за йэзлои?

— Времени не осталось. Задай два вопроса, это восстановит баланс и ты отправишься.

— Это всё вообще реально?

— Степень распространения реальности здесь и там чуть ниже, чем в тех точках, где ты бывал до этого. И тем не менее.

— Не знаю, что спрашивать еще. Дай совет мне какой-нибудь, что ли.

— Помни: дальше всех заходит тот, кто не знает, куда идти. С каждой точки можно увидеть разные картины, но натура всегда будет той же. Здравствуй.

Осколки на небе уже подползали к горной гряде. Скоро жара снова пойдет на убыль, а значит, скорпионокошка станет более активной. Это если она подчиняется нормальной логике, конечно. Платон отложил воспоминания о былой жизни до тех пор, пока не справится с реальными проблемами. Как убить ловкое животное размером с большую собаку, если у него к тому же есть когти, клыки и жало?