У Вола кольнуло сердце. Глупости всё это, он добился чего хотел, а это всё обыватели, которые нихрена не знают. Он тяжело задышал, пытаясь успокоиться.

— Вам плохо? Нужна помощь? — раздался сзади звонкий девичий голос.

— Нет, спасибо большое, — с благодарностью сказал Вол, обернулся…

И внутри у него все похолодело. В переулке в метре от него стояла фигура в маске, раскрашенной в черно-белый. Морда птицы — сороки, судя по всему. На голове капюшон, остальное тело скрыто в сером грязном балахоне.

— Ты кто такая? — громко спросил Вол.

— Ой, вы всё равно не запомните, такие уж делишки.

— И что тебе от меня надо?

Она звонко засмеялась.

— Мне — ничего. Что может быть нужно от старика, который даже собственного слова не держит? — Из-за маски не было видно лица, но Вол был уверен, что она ухмыляется. А ещё голос казался подозрительно знакомым. — Разве что… жизнь.

Вол не стал ничего говорить, просто бросился вперёд. Он не боец, никогда не был, но сбегать тоже надо уметь. Он заставил землю плотно сцепляться с ногами, придал себе ускорение и бросился вперёд, рассчитывая оттолкнуть нахальную девчонку.

Стоп, а кого он собирался оттолкнуть? Чего это он стоит посреди переулка и прыгает как баран? Вол уперся руками в колени, выдохнул. Видимо от жары уже помешательство начинается. Всё тупой миектец, который не может нормальный корабль найти.

Сердце кольнуло, потом ещё раз как-то особенно сильно. Он опустил глаза вниз и увидел, что на груди расплывается красное пятно. Серебрянные монеты со звоном посыпались на землю, разлетаясь по всему переулку. Кто-то на ухо прошептал:

— Вот так всегда и бывает с теми, кто много болтает.

Вол попытался повернуться, посмотреть, кто это там, но ноги подкосились и он упал на землю. Перед глазами оказалось небо, которое почему-то то темнело, то разгоралось ярче. Семь осколков спокойно себе висели, не собираясь никак реагировать на происходящее. Последнее, о чем Вол успел подумать, проваливаясь во тьму, было «А ведь всегда хотел умереть в дороге, а не в драном городе.»

Боль приходит с пробуждением, а может пробуждение приходит с болью. Всё повторяется раз за разом. Есть ли шанс научиться решать проблемы иначе?

Боль причинял свет, пробивавшийся сквозь зашторенное окно. Платон застонал и попытался перевернуться, на что ребра распространили боль и по остальному телу. Простыня прилипла к коже, на покрывале остались следы крови, во рту был омерзительный металлический привкус.

Медленно, едва ли не поскрипывая, он сел на кровати. Вчерашний день вспоминался с трудом. Борцы на площади. Море. Бестолковая вечеринка. Женщина, разделывающая взглядом. Полководец, с улыбкой выстраивающий масштабный заговор. Драка на улице. Едва ли в прошлой жизни были моменты более насыщенные.

Одежда, перепачканная грязью и кровью, была свалена в кучу на полу, зато под ней обнаружилась шкатулка. Платон, морщась от боли, натянул хитон и направился к комнате Амалзии. Он помнил, что она была ранена, помнил, что помог ей дойти до комнаты, потом доплелся до своей кровати, каким-то чудом разделся и провалился в сон.

Кровь на плаще неожиданно всплыла в памяти. Рана серьезная. Что, если она умирает? Если уже умерла? Платон постучал в дверь. Нет ответа. Сердце забилось чаще. Он постучал ещё раз, громче, подергал дверь за ручку. Тишина. Черт подери.

Он спустился вниз в общий зал, несколько караванщиков в углу играли в кости. Гобрий пытался оттереть со стойки пятно. Увидев Платона, она нахмурился.

— Что у вас, черт подери, вчера случилось?

— Небольшая драка, — ответил Платон. — Я ищу Амалзию. Не видел её?

— Видал, да. Она часа два назад куда-то ушла.

— С ней всё в порядке? Её ранили вчера.

Гобрий почесал голову, только потом понял, что рука была мокрой, и тихо ругнулся.

— Да вроде нормальная была. Помята чутка, как и ты, но на ногах стояла крепко.

— Не знаешь, куда она ушла?

— Понятия не имею, — развел руками Гобрий.

Платон направился к караванщикам, но они тоже ничего не знали, как и слуги. Неудивительно, ещё бы Амалзия кому-то отчитывалась, да и постоять за себя она может, но где-то на задворках сознания шевелилось беспокойство.

Он отогнал его в сторону и вышел на задний двор, где обнаружил Игоря. Мужчина стоял возле деревянного столба и методично наносил по нему режущие удары. Движения были быстрыми и отточенными. Платон окликнул его, тот резко развернулся, сжимая в руке нож. На секунду показалось, что Игорь сейчас бросится на него, но он тут же опустил руку и натянул свою привычную ухмылку.