— Ох, ты!!! — восхитился глава округа. — И как это — три мужа?

— Нормально, — как можно увереннее и спокойнее ответила я.

— Ежели не тайна, а кто они, мужья ваши? — продолжал допытываться дотошный глава.

— Карианец, наагат и лимари-кор. — сухо проинформировала я его.

— Змей!?! А вы смелая нэра! Умереть от яда не побоялись. — он что, меня проверить решил?

— Наверное мне повезло… потому…

Окранца снесло от меня рычащим вихрем и впечатало в бревенчатую стену. Мой супруг решил вернуться…

— Морис, отпусти нэра Окранца, — обнимая мужа за талию, попросила я.

— Простите, нэр, — супруг рывками перетек в нормальное состояние, — Оправданием мне может служить лишь то, что моя госпожа беременна и только вчера состоялся брачный обряд.

— Ничего. Это я сплоховал. Ваши два другие мужа, наверное, от меня даже костей бы не оставили… — усмехнулся порядком сбледнувший глава.

Морис повернулся ко мне, и… несколько удивленно покосился мне за спину:

— Благословенного дня, нэра.

Предчувствуя «пятой точкой» подляну, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, и замираю, сраженная неприятным открытием. Нэра Раулита, растекается лужицей, буквально поедая моего мужа глазами. Кляня на чем свет стоит, красоту Мориса, не удерживаюсь от ревнивого выпада:

— Нэра Раулита. Вам не говорили, что не прилично поедать глазами чужих мужей? Которые, к тому же, еще и отцы как минимум троих детей?

Помощь пришла, откуда не ждала.

— Лита. Веди себя прилично. Как подобает нэре! — негромко, но внушительно рыкнул Окранец, — Иди к столу и меня не позорь!

Девушка, злобно зыркнув на меня глазами, снова облобызала ВСЕГО Мориса жадным взглядом, и резко развернувшись, пошла к столам покачивая бедрами.

— Простите нэра за безобразное поведение дочери. Ума не приложу — что с ней такое! Она никогда сама к парням не цеплялась! А тут мужчина женатый, да с детками! — удрученно покачивая головой и потирая ушибленную грудь, извинился Окранец.

— Меня тоже простите! — склонил голову муж, — Не сдержался, когда по связи пришло чувство прикосновения к моей Паре другим мужчиной! Вы меня простите, госпожа, — опускаясь на колени и привычно утыкаясь лицом в живот, покаянно прошептал супруг.

— Прощаю, — покладисто согласилась я, прижимая к себе мужа.

Глава округа, покашливая, испарился в сторону кухни…

Потом, пока грели взвар, пироги и мясо, потом завтракали… разговорились с главой. Он оказался очень умным человеком, и выслушав суть нашей проблемы, тут же послал вестника к Владетелю. Меня к готовке больше не подпускали. Мотивируя это тем, что я еще слаба и вообще… не царское это дело!

В разговорах и хлопотах день прошел незаметно.

Вечерело. Вот и наши охотари! Радостно встречают обозников, с достоинством кланяются главе. Умываются. И все вместе мы садимся ужинать. К моему недовольству, напротив Мориса уселась Раулита. И весь ужин не сводила с мужа обожающих глаз. Чувствуя мою ревность и раздражение, супруг снова потерял даже те крохи уверенности и самоуважения, что с таким трудом мы в нем взрастили.

Он почти не ел, пердергивал плечами, словно пытался стряхнуть с себя взгляды Раулиты. Я положила ладошку ему на руку, и он тут же сгреб ее нервно вздрагивающими руками, уже не обращая внимания на удивленные и смущенные взгляды окружающих. Моя разноцветная татуировка слегка нагрелась. И я почувствовала эмоции Мориса, как свои. Ожидание невозможной боли от потери Пары, страх за меня и детей, отчаяние от того, что я могу не правильно понять его, разозлиться, приревновать… и отдать другой. И безграничную любовь ко мне и детям… И смирение перед потерей меня и последующей смертью. Не выдержав всего этого встала, извинилась перед присутствующими, и потянула мужа за собой, в дом.

Пока шли туда, просто физически чувствовала взгляд настырной девчонки и нарастающее отчаяние супруга. Едва мы вошли в комнату и прикрыли дверь, Морис снова опустился на колени, обнимая меня за талию и привычно утыкаясь лицом в живот:

— Госпожа, я знаю, что ни на что не имею права. Но молю вас, — не отдавайте меня Раулите! Лучше убейте сразу. Или позвольте совершить ритуал прощания при вас. Я все равно не смогу жить без вас. Я соскучился по вас… очень… и люблю вас и только вас. Нас связывает ритуал. И я уже никому из самочек не смогу подарить наслаждение. Только вам.

Я опустилась на колени рядом с раздавленным мужем, взяла его лицо в руки, и тихонько поцеловав в потухшие глаза, прошептала:

— Я люблю тебя. Я соскучилась по тебе. И никому тебя не отдам. Ты мой супруг, и отец моей дочери. Но, даже не будь этого, я все равно никому тебя не отдала бы. Я уже не смогу без тебя. И благодаря обряду я чувствую всю твою боль и весь негатив, что чувствуешь ты. Неужели по связи ты не чувствуешь, как я к тебе отношусь?

И взглянула прямо в серо-синие глаза, с радостью замечая как в их завораживающей глубине растет понимание, благодарность и желание жить.